"Такие дела, парень, - подумал я глядя на окаменевшего Прошку, -
свобода у тебя полная, но, кажется, оковы я на тебя надел."
Степан. POV. Продолжение 5.
День не задался с самого утра. Для начала я больно ушиб мизинец
правой ноги о ножку стола. Убедился заодно, что не гожусь в
джентльмены. Затем порезался при бритье. Не сильно, но добавило
раздражительности. Пролил кофе на деловое письмо, заодно и рубаху
испачкал. Плюнул на все, расположился на диване и задумался, если
можно так назвать хаотичное переплетение мыслей, что мелькали в
голове хороводом, одна за одной, не давая толком ни за что
зацепиться. И все тело словно зудело. Мрачность настроения искала
выхода, но все-таки я понимал - в подобном состоянии самое лучшее
не лезть никуда и ждать когда пройдёт. Так и лежал бревном едва не
до обеда, пока не заявился всероссийский герой и не принялся
докучать мне тошнотворными жалобами.
- Разве не этого вы хотели? Чем недовольны, Александр Сергеевич?
Желания исполняются, радоваться надо.
- Видишь ли, Стёпа, представлялось мне это иначе.
- Человек почти всегда получает ровно то, что он хочет, -
равнодушно пожал я плечами, - но редко так, как предварительно
воображает.
- Да, я прекрасно помню, что ты у нас философ, и любишь
повторяться как они.
Пушкину устроили овацию в театре. Поэт, видите ли, "не ожидал".
Партер и ложи объединились в едином порыве, что само по себе
редкость. Надежды на начало представления не оправдались. Актёры
вышли всей труппой и со сцены добавили славословия в адрес
героя.
- Актрисы с цветами стояли, Степан, с охапками. Где они их взяли
сейчас? - от пережитого волнения он слегка заикался.
- Вам не понравилось?
- Не очень. Наталья была в восторге, впрочем.
- О! Вы были не один. Как я сразу не догадался. Видел ведь счет
за платье... Вот почему вы не могли скоро уйти?
- Увы.
- Всегда говорил, что вы хороший муж.
- Иногда я сожалею об этом. Плохой бы сбежал под надуманным
предлогом, оставив жену наедине со всем этим.
- Вы ошибаесь, плохой муж отправил бы жену домой, а сам
остался.
- Что же мне делать?
- Ничего. Мирская слава быстротечна. И это пройдёт.
- Слова Соломона.
- Таки да.
- Тебе хорошо говорить, - недовольно возразил Пушкин, - а мне
приходится сожалеть, что согласился на этот фарс. И нет, быстро не
пройдёт. Александр Христофорович лично довёл, что иностранные
награды уже в пути. Да и бог с ними, с наградами. Люди ведь верят.
Не все, но верят. Отец в восторге переходящем в экзальтацию. Оду о
спасении государя сочиняет. Матушка тоже.... в ажитации. И я не
знаю что хуже - когда глядят с затаённой насмешкой и завистью или с
искренним почитанием? Нет, это омерзительно, брать на себя
незаслуженное.