– Дочка, – Наталья Владимировна подошла к Вике и взяла обе ее
ладони в свои руки, – я уже чуть не потеряла тебя однажды. Не хочу
видеть, как ты мучаешься. Да и от темных сил всю жизнь страдать
тяжко. Соглашайся. Я не вижу другого выхода. Уж лучше в добром
соседстве жить с нечистью, чем вечно шугаться.
– Дело говоришь, Наташа, по судьбе у нее все-равно семьи долгой
не случится. И Анисью уважить нужно. Думается мне, что не прогнала
она Вику только по одной причине, чтобы та не пошла к другой
ведунье, которая еще больше дел натворить могла бы. И если бы так
случилось, то та жизнь бы свою за Вику точно отдавать не стала
бы.
А может Анисье еще что-то тайное ведомо, чего мы пока не
понимаем. Тут уже только гадать можно, только незачем.
– Но я же не знаю ничего про травы, про заговоры, и вообще про
вот это все, – тихо прошептала Вика и заглянула матери в глаза.
Та вопросительно посмотрела на бабу Настю.
– Про это не переживай, – откликнулся окаянный в голове, – как
только силу Анисьину получишь, и знания придут вместе с ней. Но
поучиться придется, как с этим всем обращаться. Тут уж я
подскажу.
Вика зажмурилась. Жизнь в глуши отшельницей, без интернета, без
друзей и подруг, в деревянной избушке с окаянным в придачу – совсем
не то, о чем она мечтала. Но с другой стороны кожа ее
выздоравливать тоже не собиралась, а Варька являлась вполне
реальной угрозой. Да не в будущем, а прямо сейчас.
И тут Вику осенило.
«А что если я соглашусь сейчас, приму силу Анисьину, отвяжусь от
Варьки, а потом брошу это все и в город перееду?» - В глазах Вики
сверкнула надежда и тут же погасла, потому что окаянный прочитал ее
мысль и фыркнул.
Никто кроме Вики не понял, что значит его фырканье. Мать и баба
Настя в ожидании смотрели на Вику. В комнате заходили ходуном
стулья, задрожали стекла.
– Решайся, – отозвался голос бабы Насти.
Глубокое минутное безмолвие наливалось чем-то незримым.
В этот момент Вика почувствовала, что в ее горле и животе
застряли обломки железа.
– Я согласна, – выговорила она против своей воли.
Пространство вокруг резко изменилось. Вика оглядывалась,
оглядывалась и не понимала, где находится. Окружающие предметы
казались далекими и расплывчатыми. Затылком Вика почувствовала
огонь.
Наталья Владимировна заметила, что глаза дочери, испуганные
снаружи, изменились, будто стали отсутствующими, отгородились от
этого мира изнутри. Казалось, они видели совсем другое.