Вот только пока я разбирался с первым кровососом, совсем упустил
из вида второго. Щупальце выстрелило из темноты, обвивая мою шею, и
сотни шипов начали искать лазейку, чтобы проникнуть через плотную
кожу моей одежды и впиться уже в мою собственную тонкую и
податливую кожу. И тут я совершил вторую ошибку, я попытался
оторвать эту мерзость от себя голыми руками, чувствуя, что еще
немного и меня банально задушат. Шипы тут же впились в ладони,
заставляя сжимать зубы от боли...
— Ты совершил ошибку, — я упал на тренировочное поле, словно
засеянное молодой зеленой травой, и свернулся клубком, все еще
переживая остатки дикой боли, которая казалась будет теперь со мной
вечно. Сил не хватало даже на то, чтобы в бессильной ярости ударить
по траве кулаком.
— Их было два! Их не должно было быть два! Кровососы не охотятся
парами! — боль отступала, и я смог выпрямиться, а потом и вовсе
подняться на ноги.
— Ты меня не слушаешь, — наставник вышел из тени, заложив руки
за спину. — Дело было не в том, что их два, дело в тебе. — Он
подошел ближе и ткнул меня пальцем в лоб. — Ты совершил ошибку,
Петр. Ты слишком долго колебался с выбором оружия, а затем выбрал
кинжал, хотя в этой ситуации лучше подошел бы пистолет. Почему ты
так нерешительно берешься за огнестрельное оружие? В чем причина
твоего недоверия к нему?
Я молчал. Не мог же я признаться, что пришел из мира, в котором
пистолет стрелял лишь раз, а, чтобы его зарядить повторно, нужно
было буквально пляски с бубном устраивать. Может быть, именно в
этом кроется мое нежелание выбирать именно его, когда есть надежный
и проверенный кинжал? Хоть из меня выбили подобные предрассудки, но
пара осечек пистолетов на подобных тренировках все же не смогли
убедить меня в том, что огнестрельное оружие лучше проверенного
кинжала.
Боль прошла полностью, напоминая мне, что даже она была всего
лишь иллюзией. Но эта иллюзия, порой, была гораздо более реальна,
чем настоящее. Ведь я знал, что это иллюзия, тогда как в настоящем
бою иной раз и не ощущаешь ран, насколько они там кажутся
незначительными. Может быть, в этом все дело?
— На сегодня занятие окончено. Мне нужно подумать. Что-то мы с
тобой делаем не так, — задумчиво произнес наставник и щелкнул
пальцами.
Меня выбросило из тренировочного субпространства, в котором
наставник мог создать любой антураж, какой ему больше вздумается,
да еще и добавить ему такой натурализм, что пару раз я реально
думал, что умираю, как вот сегодня, например. Кроме того, в этом
субпространстве время сворачивалось в некий кокон, в котором оно
текло циклично, изменяясь только для тех, кто в данный момент в
этом субпространстве находится, а для внешнего мира, проходит от
силы час. Этим, собственно, решалась нехватка времени, за те
полгода, что я отвел себе на обучение. Меня всегда тренировали
одного, потому что наставник прекрасно осознавал, что я с ними не
останусь и готовить со мной слаживание с кем-то из настоящих
клириков было для него нецелесообразно. Но так или иначе, я все
равно знал, что нахожусь именно в субпространстве, и, если я
случайно сдохну, то это будет всего лишь несчастный случай и момент
недоработки наставника.