Повторное возвращение из глубин
беспамятства далось легче. Боль не исчезла, но стала значительно
слабее – настолько, что я смог сдержать стон. Вернулась способность
конструктивно мыслить, что позволило заняться анализом собственного
состояния. Приказав себе забыть о раздраженных рецепторах,
прислушался к ощущениям. Забавно, но кроме осязания, сообщившего,
что лежу на чем-то твердом, остальные чувства служить отказались. Я
ничего не слышал – тишина нарушалась только звоном в ушах; ничего
не видел – одни лишь цветные пятна перед глазами, какие бывают,
если неосмотрительно взглянешь на солнце без темных очков. Еще
очень хорошо ощущалось пересохшее горло, а язык напоминал наждачную
бумагу. И еще я дышал. Затхловатый воздух с отчетливым
пенициллиновым привкусом благодатным потоком вливался в легкие,
минуя патроны-регенераторы. Зацепившись за данный факт, мысли
побежали веселее. Какие мы можем сделать выводы из вышеизложенного?
Во-первых, я не в открытом космосе, иначе не лежал бы, а парил в
невесомости. Во-вторых, меня окружает пригодная для дыхания
атмосфера, а значит, я на поверхности планеты или в каком-то
помещении с вентиляцией. На заброшенных космических объектах
неоткуда взяться атмосфере, а если и есть, то не может там воздух,
бесконечно циркулирующий в регенераторах, пахнуть плесенью.
В-третьих, я относительно цел, то есть руки-ноги в комплекте, о чем
не позволяет забыть жжение в конечностях. И, в-четвертых, что-то
стряслось с боевым костюмом.
Собственно, думать уже достаточно,
пора переходить к действиям. Чем я и занялся, с трудом переместив
тело из лежачего положения в сидячее. Переждал приступ
головокружения, глотнул тоника из трубки в шлеме. Стало чуть легче.
По крайней мере, горло уже не походило на Сахару, а язык из крупной
наждачки превратился в мелкую шлифовальную бумагу. Затем ощупал
голову и решительно стянул шлем, сразу же услышав шорох собственной
одежды. Глухо стукнуло забрало, зацепившись за магазин в кармане
«разгрузки». Где-то недалеко капала вода. Зрение тоже вернулось –
позади меня располагался слабенький источник света, который не
позволял толком различить детали обстановки, зато сам легко
фиксировался глазом. Обернувшись, я разглядел раму телепорта, на
которой светился синий диод – стандартный сигнал подключенного
питания. Это радует, даже очень: помещение не обесточено, значит,
должно работать хотя бы аварийное освещение. Чтобы осмотреться, мне
и его будет достаточно. Осталось только найти рубильник.