Сначала вызвали лейтенанта Терскова.
— Так, Олег Данилович, – капитан сразу отложил документы. –
Разговор у нас будет недлинный. Человек вы проверенный, боевой,
политически грамотный, характеристику вам дают хорошую. Сейчас
формируется Особая бронегруппа для поддержки выполнения задач
особой важности при штурме города-крепости Кёнигсберга. Задачи
придется выполнять в сложной обстановке, возможно, в отрыве от
основных сил. Принимать самостоятельные решения вы умеете, это
отмечено отдельно. Так что зачисляетесь в Группу. Дело нужное,
важное и ответственное. Возражения есть?
— Если нужно, так я готов. Просто неожиданно это.
— Время такое. Группа формируется в срочном порядке, технику
получите сегодня-завтра, экипажи пополните на месте. Подготовку
поведут люди опытные, Особый отдел к этому прямого отношения не
имеет. Но секретный характер работы группы остается, со всеми
вытекающими последствиями. Это ясно? – капитан смотрел исподлобья,
вдумчиво, как и положено контрразведчику.
— Так точно!
— Хорошо. Далее. Рядовой Иванов числился в вашем экипаже. Как
можете охарактеризовать бойца?
— Надежный. Решительный. Отлично владеет стрелковым оружием.
Достоин полного доверия товарищ Иванов. Это, конечно, по нашей, по
танковой части.
— Верное и своевременное уточнение. По нашему направлению мы
рядового Иванова уж как-нибудь сами проверим. Кстати, он вам
говорил, что был осужден, искупал вину в штрафной роте?
— Нет. А должен был?
— Не обязательно. Гордиться тут нечем, многие искупившие вину
бойцы и командиры эти свои прошлые дела не афишируют. Но вы свое
мнение о бойце не изменили?
— Товарищ капитан, я же с ним в бою был. Человек немцев кладет
исправно, воинскую специальность поменял успешно, сходу освоил
заряжание орудия на твердое «хорошо». Надежный боец.
— Что ж, хорошо. Судимость с Иванова снята, искупил полностью,
награды возвращены. Идите, лейтенант, оформляйтесь. Отдыхать после
войны будем, время поджимает. Детали вам объяснят.
Олег козырнул, вышел, успел мигнуть Митричу: «о тебе, дед,
говорили, вроде нормально». Рядовой Иванов сверкнул сталью зубов,
зашел в кабинет.
Вышел буквально минуты через две, в откровенном недоумении:
— И куда ты меня, бронетанковая сила, сосватал? Я же всегда по
другую сторону от чекистов числился.
— Не дури. Сейчас у нас одна сторона – немца добить. Как я
понял, готовят специальные передовые группы к штурму здешней
столицы. Ты такие дела любишь – там геройски от «фауста» взорваться
– как два пальца. Практически по-нагаданному.