В эту ночь от восточных и части северных районов города мало что
уцелеет[14]. Тяжелые «ланкастеры» с разных высот, эскадрилья за
эскадрильей, выложат сотни тонн бомб – это девять минут
бомбометания. Англичане потеряют сбитыми три машины.
По сути это будет пробный, полу-тренировочный налет английских
ВВС. Основной удар последует в ночь на 30 августа. Бомбы,
экспериментальный напалм, осветительные-«люстры», ленты фольги для
отвлечения немецких РЛС – будет всё. Цель – центр города. Из-за
особенностей строения – камышовые прослойки в стенах, сухие как
порох деревянные балки чердачных перекрытий – застройка старого
города выгорит как коробок спичек. Рожденный бомбами огненный вихрь
будет уносить крыши зданий вертикально вверх. Королевский замок,
Кафедральный собор, Старый и Новый университеты, старинная ратуша,
жилые дома, магазины и церкви – практически всё будет разрушено.
Огонь будет бушевать трое суток. Бомбоубежища, расположенные в
эпицентре катастрофы, не спасут людей – немцы задохнутся от
недостатка воздуха. Позже такие события станут называть «огненным
штормом».
Безусловно, в августе 1944 года Кёнигсберг являлся вражеским
городом и серьезной военно-технической целью. И все же удар по
центру города, с учетом полного игнорирования в качестве целей
фортов, укреплений, и иных чисто военных целей, является весьма
странной операцией британской бомбардировочной авиации. Если не
сказать большего. Вполне можно согласиться с неофициальной оценкой
специалистов Отдела «К»: «еще та операция, вот же сволочь
англичанка, гадила и будет гадить».
***
Москва. Расположение Отдела «К».
Наше время. 5:55
Намазанный обезболивающим гелем ушиб на голени болел поменьше,
но синяк будет просто шмондец. Разглаженные инженерные документы
ждали разборки, портфель вонял горелой кожей в районе замков, вино
уцелело. В целом возвращение прошло благополучно.
Старший лейтенант Земляков еще раз печально осмотрел подбитую
ногу, подтянул трусы, доковылял до стола и плюхнулся в рабочее
кресло. Требовалось поработать, ибо, как известно, «время не
ждет».
В расположении Отдела было тихо. У техников в строю оставалась
единственная смена – спецы зафиксировали возвращение, встретили
опергруппу и ушли на отдых, оставив двух дежурных. Робин тоже удрал
домой, к семье. А вот товарищу Землякову по объективным причинам
спешить было некуда. В смысле, с удовольствием бы заспешил, но нет
смысла спешить. Вот такая тавтология, да. Впрочем,
неудивительная.