— Будут. Мы
не можем допустить столь вопиющего неравноправия полов, сформируем.
Пойдешь туда первой. Лично отберу у тебя «наган», вручу карабин со
штыком, сто патронов и две гранаты. Побежишь в атаку, раз по
профессии работать не можешь.
— Ладно. Я
поняла, – выдохнула, корчась, очкастая страдалица.
— Ну и
ладненько, – Катерина отпустила жертву, слегка отряхнула измятый
халат фельдшерицы. – Похоже, ты меня знаешь. И даже отчасти
веришь.
— Да, знаю.
В Отделе на инструктаже ваше фото видела. В смысле, портрет, –
призналась, держась за живот, товарищ Варлам.
— Портрет,
да, – проворчала Мезина. – Хороший был художник, жаль, что погиб.
Слушай, Варлам, я садистской славы отнюдь не ищу, и трясти тебя мне
никакого удовольствия. Но прекращай себя идиотски вести. Стыдно за
командировочных, честное слово. По медицинской части на вас никаких
претензий, все хвалят, и вдруг тебя срывает на этакую «пургу». Всё,
выводы делаем, расходимся. Но про штрафбат я не шутила.
— Я поняла.
Вы идите-идите, у вас же секретная операция, – простонала
Варлам.
Катерина
засмеялась:
— Именно. О
службе побольше думаем, не отвлекаемся. Бывай, Варлам. Надеюсь,
карабин тебе выдавать все же не придется.
Оперативники вышли во двор. Евгений кратко
сказал:
— Узнаю
методы воспитания.
— Так
нестареющая классика, – так же кратко пояснила бывшая
начальница.
Связисты
уже полезли в машину – видимо, что-то этакое слышали даже издали,
сквозь окна. Санитар с легкораненым выглядывали из-за угла дома.
Что делать, голос у товарища Мезиной при желании становился жутко
командным, в этом отношении Катерина даже изрядно
прибавила.
Через
несколько минут «додж» вкатился во временное расположение усиленной
опергруппы «Север», а у отдалившегося города все громыхало и
гудело. Остатки тумана слились с тучами пыли и дыма – особо
солнечной и ясной погода над Кёнигсбергом в ближайшие дни не будет,
тут можно даже не надеяться.
Теперь
ревело и в воздухе – погодные условия позволили работать нашей
авиации. Бомбардировщики, штурмовики, прикрытие из истребителей,
разведчики… Постоянно, волна за волной. Еще ведет огонь немецкая
зенитная артиллерия, порой подбивает, но наши шестерки и девятки
самолетов идут и идут…
Наземные
бои уже достигли южного района города – Понарта. Туда переносятся
КП и НП, подтягивается артиллерия…