Сдернули они… драпанул экипаж, бросил командира.
Олег постоял, согнувшись и покачиваясь, лицо было влажным от
теплого пота, даже в рот затекало. Голову себе прямо хоть напрочь
откручивай – так болит. И стоять тяжело, под ногами пулеметные
диски – сорвало боеукладку. Видимо, в борт саданули…
Лейтенант Терсков понял, что сидит. Голова ничего не соображала
– у нее сейчас одно дело имелось – болеть. Хорошо хоть двигаться не
надо, а то бы вообще хоть вой. Нет, выть нельзя – немцы где-то
рядом. Гранаты есть, пулеметы есть, люки задраить… надо что-то
делать.
Облизнув влажные губы, Олег глубже вдохнул полный гари воздух,
потянулся к пулемету. Наткнулся на спину – Миха скорчился на своем
сидении. А, сюда и прилетело.… Отодвинув неестественно откинутую
голову стрелка-радиста – похоже, шею перебило – лейтенант дотянулся
до пулемета. Снять нужно, сменить диск и выходить. До своих не так
далеко. В танке сидеть – тухлое дело. И плохо, что совсем оглох
лейтенант. Но шанс есть, есть…
Не снимался пулемет. Тело Михи мешало, скользкие пальцы не
слушались лейтенанта, а главное – башка не соображала. Нет, не
совладать…
Олег отер руки сначала о ватник стрелка-радиста – оказалось,
тоже скользкий. Потом о свои стеганые штаны. Двинулся к нижнему
люку, присел, пришлось замереть, поскольку голова перевешивала,
словно тоже шею перервало. Из близкого люка мехвода дуло зверски,
лицо вымораживало, словно в тундре какой замер «154»-й. А в ушах
по-прежнему плотная вата – ни звука. И мысли такие же ватные.
Смотришь в упор, а не видишь. Лейтенант Терсков, глядя на открытый
нижний люк, гадал, как его сразу не увидел. Значит, мехвод через
свой выход тиканул, а заряжающий поосторожничал, через нижний
выполз. Повозился, открыть люк не так просто. Так горел танк или
заранее экипаж деру дал? Олег переложил «наган» из кобуры за пазуху
телогрейки, мыча от головной боли, сунулся в тесный нижний люк.
Имелась немалая вероятность, что танк сидит «пузом» на земле, и
кроме холода никто низом выйти-войти не мог.… Нет, пустота, даже
некоторый простор – прямо над ровиком каким-то встали, что ли?
Протиснулся лейтенант, в глазах потемнело, вывернул непослушное
тело, оказался на земле, и тут уперся во что-то грудью.
Сосредоточил взгляд – вот… винтовочный ствол. Уперся и не пускает.
Удивительно везучая эта усадьба, хрен бы ее.… Это чего, плен, что
ли?