Ну, Серёжка! Ну, обалдуй! Что он затеял? Ничего, сейчас вернёмся
домой, я с ним разберусь!
— А ты меня на карусели сводишь? — спросила Олька.
— Непременно, — пообещал я. — В субботу.
— А мороженое купишь? — обрадовалась сестра.
— Конечно! Какие карусели без мороженого? А сейчас поехали домой
— разберёмся с твоим братцем!
— Почему " с моим«? Он и твой брат тоже!
— Вот с нашим братцем и разберёмся.
Мы проехали по Расстанной улице мимо серого кирпичного здания
школы-интерната, мимо деревянных домов частной застройки и
вздымавшейся над ними телевизионной вышки. Я вспомнил, как однажды
мы с ребятами залезли на эту вышку. Дома со стометровой высоты
казались плоскими, словно были нарисованы на земле. А люди
напоминали муравьёв.
Когда пришло время слезать вниз, я чуть не остался на вышке
насовсем. Мощная ажурная металлическая конструкция совершенно не
замечалась вблизи, и казалось, что хлипкая лестница висит в
пустоте. Руки вцепились в ступеньки так, что побелели пальцы, и я с
огромным трудом заставлял себя сделать каждый шаг.
Но какое же невыразимое чувство облегчения охватило меня, когда
я снова очутился на земле!
На перекрёстке возле Дома Культуры железнодорожников я свернул
на улицу Вали Голубевой. На этой тихой зелёной улочке находился
магазин «Молоко», в который меня с самого детства отправляли... ну,
понятно, за чем. За молоком, конечно!
У нас был высокий трёхлитровый бидон — жёлтый с красными маками
на круглых боках. На проволочной ручке — деревянный крутящийся
набалдашник, чтобы не резало пальцы.
Этим бидоном было очень удобно размахивать — конечно, когда он
пустой. Только надо было снимать с него крышку, чтобы не улетела.
Но потом я приспособился прижимать крышку резинками от маминых
бигуди.
А вот обратно домой с полным бидоном приходилось идти осторожно,
внимательно глядя под ноги, чтобы не споткнуться, и не разлить
молоко.
Деньги на молоко всегда лежали в бидоне — по причине отсутствия
карманов в детской одежде. И нет, я ни разу не забыл их вынуть. Или
один раз, всё-таки, было?
Продавщицу в магазине тоже звали Валя — как ту
девушку-разведчицу, в честь которой была названа улица.
Тётя Валя была полной женщиной с добрым лицом. Всегда в белом
халате и белом поварском колпаке, она наливала мне в бидон молоко
литровым алюминиевым черпаком на длинной ручке.