— Да мы справимся! — сказала Катерина. — Вы и так, вон, сколько
для нас делаете.
— Ну, так и надо делать по толку и до конца, а не бросать на
полдороге, — улыбнулся Трифон. — Мне нетрудно. Заодно массаж
попробуем.
Трифон с Катей сразу прошли в комнату к Степану Владимировичу.
Через приоткрытую дверь я видел, как Катя достала из сумки тонометр
и привычным движением вставила в уши фонендоскоп.
Она внимательно послушала Худоярову сердце и лёгкие, измерила
давление и температуру. Посмотрела язык и горло, и даже зачем-то
помяла живот.
Затем Трифон поднялся и прикрыл дверь, но я слышал, как они о
чём-то разговаривали с Катей.
— Хотите квасу? — спросила меня Катерина, доставая из
холодильника двухлитровую стеклянную банку.
— Спасибо, не откажусь!
Квас оказался очень холодным, кисло-сладким, с отчётливым
привкусом хлебной корки и немного — дрожжей.
Я с удовольствием выпил один стакан, и Катерина сразу же налила
мне другой.
— Может, перекусить хотите? — спросила она.
— Нет, спасибо! Мы только что позавтракали.
— Эх, мужики... И мало вас, и от тех, что есть, никакого
толку.
Катерина сказала это словно про себя, задумчиво глядя в
окно.
От неожиданности я поперхнулся квасом.
— Не подумайте ничего плохого, Андрей Иванович, — так же
негромко продолжала Катерина, не поворачиваясь ко мне. — Трифон
Алексеевич мне посоветовал... В общем, это для женского здоровья
важно.
Катерина Васильевна криво улыбнулась и махнула рукой.
— Ладно, зря я об этом. Пейте квас-то, не стесняйтесь. Ещё
налить?
— Странно, — сказала Катя Трифону, выходя из комнаты. — Общая
слабость налицо. И это нормально, в таком-то возрасте. А вот
признаков болезни нет. Просто старческая слабость.
— Так и есть, — улыбнулся Трифон. — Поживёт ещё Степан
Владимирович.
— Но как вам это удалось? Чем вы его лечили?
— Все записи есть в карточке, вместе с обоснованиями и
соображениями. Вы спокойно можете почитать. Мне ещё к Марье
Антоновне нужно зайти. Хотите со мной?
— Да-да, сейчас! — сказала Катя. — Идите, мы вас догоним.
— Как скажете, — снова улыбнулся Трифон.
Он коротко попрощался с Катериной и вышел за дверь. В окно я
видел, как Трифон неторопливо, но широко шагает по тропинке.
— Скажите, Катерина Васильевна, — спросила Катя. — А почему вы
мне ничего не говорили про вашу спину? Она у вас недавно
заболела?