Глава 6
В пакете лежали чеки. Много. Пересчитываю под завистливые взоры
дамочек за стойкой. Двести шесть! Интересно, у меня с багажом
билеты? Время заехать и потратить неожиданный подарок есть. Правда,
взамен отдарился позорно – всего лишь фото. Хотя, это моё фото, в
спортивной майке с надписью «СССР». Морду видно плохо, я в шлеме,
но развитые конечности заметны хорошо. И бугорок выпирает на
трусах. А пусть помнит Толяна…
– Что это у тебя, Штыба? – слышу голос Юрия Михалыча за
спиной.
Подкрался. И не один, с Вахитом, и, судя по голосу, выпил чуток
дядя. Вахит с вещами уже, очевидно, улетает к себе в Грозный.
– Подарок от девушки, – честно отвечаю я.
– Ой, там такая девушка! Юрий Михайлович, была тут одна,
валютная проститутка, не иначе. Вы бы следили за своими мальчиками,
– с чего-то спустила на Светку всех собак ухоженная молодящаяся
дамочка, лет сорока пяти, кто-то из сотрудниц гостиницы. – Куртка
импортная, я такие в «Березке» за тысячу видела, сапоги – тоже
импорт, вся размалёвана, духами от неё несло – ужас. А как они на
улице взасос целовались? Тьфу! Откуда у неё деньги на всё?
– Это моя подруга по комсомольской школе, она в МГУ учится,
студентка. Дружим мы! Как вам, бабушка, не стыдно незнакомых
девушек ругать? – с возмущением вступился за Светку я. – Вы даже не
знаете кто она! А вы никогда не целовались? А куртку ей могли
подарить.
Уж и не думал, что мне станет обидно. Ну да, одета по-модному,
косметика, куртка из тонкой белой кожи, перчатки на руках, но с
чего проститутка?
– Я бабушка!? Ах ты, хам! Юрий Михайлович, ну, оскорбляют! А вот
я сообщу в МГУ, что их студентка бегает по гостиницам, спортсменов
обслуживает! Данные ты записала, Вероник? – спросила злая тетка. –
Ну-ка, давай позвоним им!
Спецом её старушкой назвал. А нехер.
– Аюкасова Светлана Дамировна! Записала! Ещё так пакет с чеками
кинула на стойку, будто мы обязаны подарки передавать её
любовникам! – радостно ощерилась вышеупомянутая слоноподобная
Вероника за стойкой.
– Анатолий! Ты извинись перед Маргаритой Константиновной, ну
какая она тебе старушка? Хотя ты пацан ещё, для тебя все, кто
старше сорока, уже деды и бабки! – заискивающе повернулся к злой
фурии наш главный тренер сборной.
– Мне тридцать девять! – чуть не завизжала «старушка», обиженная
тем, что и Михалыч накинул ей годик как минимум.