— Однако ваши соседи убеждены в обратном. — Этьен указал на арбалетчика, все еще маячившего в дверях.
— Уйди! — распорядился граф, и слуга удалился, плотно закрыв за собой дверь. — Вы ведь разумный человек? — продолжил он, обращаясь к гостю. — И не считаете меня виновным в чужих бедах. Я пострадал от Изабо не меньше других. Да, жив, но репутация растоптана, карьера под угрозой, а дочери обречены на участь «старых дев». И все потому, что Изабелла унаследовала дар! Я пытался выбить его палкой, сделать ее нормальной, но дурная кровь сильнее.
— Унаследовала? — Маг ухватился за главное. — От кого? Вашей жены?
— О нет, у Лавинии безупречная родословная. Все дело…
Уильям не договорил, задумался, стоит ли доверять гостю. Тот почувствовал это и заверил: сказанное не покинет пределов комнаты, если не представляет опасности для королевства.
— Мой прадед баловался чернокнижием, — неохотно, через силу, словно проглотив горькую пилюлю, признался Уильям. — Подробностей не знаю, дед постарался скрыть постыдную правду. Возможно, он уничтожил не все, и Изабо отыскала некие записи, книги… Надлежало отдать ее в монастырь, а я пожалел, надеялся выдать замуж. В итоге она покалечила жениха. Якобы он нелестно отозвался о ее внешности. Но ведь моя дочь действительно хромая, в шрамах от ожогов. Словом, теперь люди во всем винят меня. Супруга слегла с нервным расстройством, женихи дочерей разорвали помолвки.
— Магию нельзя подавить, — покачал головой Этьен. Он поражался невеждам, надеявшимся изгнать дар угрозами. — Мне кажется, я видел вашу дочь. У нее обезображено пол-лица и шея?
— Где? Когда вы ее видели?!
Взволнованный граф встрепенулся, словно легавая собака при виде птицы. Возможно, дочь ему не так уж безразлична. Или он мечтал уничтожить ее собственными руками.
— В самом конце мая, на приеме барона Фландра. Теперь я ее вспомнил. Только ваша дочь не уродлива, она умная, симпатичная, хоть и забитая девушка.
Надежда в глазах Уильяма потухла. Он тяжело опустился в кресло, жестом предложив собеседнику занять место напротив себя.
— Изабо сложно назвать красивой. — Это как смотреть. К сожалению, граф не замечал или не желал замечать достоинства дочери. — А эта ее страсть к магии, к мужским разговорам… Она даже кокетничать не умела!
Последнее прозвучало как тяжкое обвинение.