В дверь осторожно постучали, потом она приоткрылась, и в щель
засунулась растрепанная голова Семена.
— Нету вашего этого? — шепотом спросил он и огляделся. Потом
дверь открылась шире, явив нам нашего внештатного коллегу в полный
рост — Ребята, а что я расскажу сейчас!
Честно говоря, я надеялся, что Семен узнал что-то важное про
ЭсЭса. Ну или хотя бы о том, почему уволили Антонину. Но нет.
Все-таки нашего незамутненного Семена больше всего волновали
спортивные новости завода, и он представить себе не мог, что
кому-то эта тема может быть совершенно неинтересной. Во всяком
случае, в сложившихся обстоятельствах. Но не выгонять же его было
по этому поводу. Так что мы слушали его экспрессивный рассказ о
стихийном шахматном чемпионате в цехе вулканизации. Как сначала
кто-то поспорил, потом из карманов повытаскивали карманные шахматы,
а потом рабочий день, считай, встал, потому что Ползунов и
Пономарев схлестнулись не на жизнь, а на смерть.
И он даже не сразу заметил, что у Даши что-то не то с лицом.
На эти пятнадцать минут в редакции даже как будто восстановилась
прежняя атмосфера. Правда, если не смотреть на стриженного Эдика в
сером костюме и на синяки на дашином лице.
Хороший человек Семен все-таки. Простоватый, бесхитростный, но
отличный парень. Увлеченный, позитивный...
— Почему посторонние в редакции? — раздался от дверей голос
ЭсЭса.
— Протестую! — смело заявил Семен. — Я не посторонний. Я
материал внеочередной принес! Вот, смотрите!
Сеня, чеканя шаг, подошел к столу редактора и положил на него
два исписанных листочка бумаги. И таким же строевым шагом
направился к выходу.
Я ожидал, что ЭсЭс сейчас разразится речью о том, что для
внештатников существуют особо огороженные часы приема, а в
остальное время просьба не отвлекать сотрудников редакции, которые
и так бездельники. Но он промолчал. Пожевал губами, проводил Семена
немигающим змеиным взглядом почти до самой двери и направился к
своему столу.
Перед тем, как захлопнуть дверь с той стороны, Сеня оглянулся на
нас и сжал кулак в жесте «держитесь, ребята!».
Дверь закрылась. Снова настала гробовая тишина, которая лишь
изредка нарушалась скрипом дашиной ручки по бумаге и эдиковым
бормотанием.
Вообще-то к Феликсу я собирался завтра. Перед той самой встречей
с друзьями, на которую он меня позвал в качестве «свежей крови». Но
что-то накопилось дел, которые нужно обсудить именно с ним, а не на
вечеринке с его друзьями. Кроме того, у него был домашний телефон.
А это гораздо удобнее таксофонов, во всяком случае уши не мерзнут
от трубки.