Тот дёргается и приходит себя. Его глаза открываются и взгляд
обретает чёткость. В следующий миг в глазах отражается ужас и он
так же тихо кричит в ответ:
- Яо! Что же ты делаешь?! Зачем ты здесь?! Это же ловушка,
специально для тебя!
- Я за тобой, а эти не доросли ещё на меня ловушки ставить. Да
они даже до светлых наших сородичей ещё не доросли. Хлебнут ещё
горя, коли мне под стрелу не попадутся… Как это снять?
- Никак. Ты не сможешь это сделать, только тревогу поднимешь.
Уходи.
- Я тебя не оставлю!
Два полных боли и ярости взгляда встретились и в кои-то веки
супруг первый отвёл глаза.
- Ты должна уйти.
- Но…
- Послушай. – Сареф кашлянул и сплюнул кровью. – За землями
светлых, Через владения людей на востоке начинается поле битвы
богов. Ты знаешь об это месте. Каждый знает. Так вот, в центре той
пустыни есть то, что поможет тебе. Поможет всем нам. Но ты должна
отправиться туда прямо сейчас, иначе тебя схватят и это подведёт
под вымирание весь наш народ! – новый приступ кашля с кровью. –
Прошу. Отправляйся туда. Прямо сейчас.
- Да плевала я на народ, в котором не будет тебя, Сареф! – почти
кричит Яо.
- А я нет! Они ослеплены и не видят очевидного, но исход один.
Мне… было видение. Ты должна туда дойти. Любой ценой!
- Хорошо! Давай быстренько тебя освободим и вместе отправимся к
Полю Битвы.
- Нет. Нам не разорвать эти путы. Чары слишком сильны, а вокруг
полно охраны.
У Яо перехватывает дыхание. Она зла. Зла на своё бессилие и зла
на безразличие Сарефа к своей судьбе, как будто он уже умер, хотя
знает, что участь его дожидается куда хуже простой смерти от
клинка. Которую, ктсати, даже она сейчас не сможет ему
подарить.
- Всё в порядке, - как всегда, прочитав её эмоции по лицу
произносит Сареф. – Они не доберутся до моей души. И боли они мне
больше не доставят. Прямо сейчас ты – моя самая болезненная рана. И
они это знают. Так что прошу: уходи. Беги так быстро, как только
сможешь…
- Но я…
- Прошу…
Вдали слышен скрип открываемой двери. Яо резко оглядывается и
мир снова меркнет.
Следующее осознанное воспоминание: это как она сидит и беззвучно
плачет до крови царапая подоконник одной из тайных квартир, чьи
окна выходят на площадь.
Толпа ликует. Яблоку негде упасть.
На лобном месте Сареф. На коленях, в цепях, избитый и раненый.
Над ним вещает такой же жрец, как он сам. Гаэль. Когда-то друг и
частый гость в их доме. Теперь же он лично взывает к народу,
рассказывая, как они заживут под единой и неделимой милостью Шилен,
забывая пояснить, что Ева – это и была единственная милость. И
именно её они прямо сейчас и убивают окончательно. Вместе с
последним жрецом.