10. Глава 10
Вероника
Я лежу, придавленная тяжёлой рукой, и боюсь пошевелиться. В ягодицы упирается твёрдое и подёргивающееся нечто, а по влажной от пота спине рассыпаются мурашки. Обманываю себя, что они от страха. От чего же им ещё быть? Влажное дыхание в затылок, хозяйское поглаживание живота, вдавливание в пах и одновременная подача бёдрами вперёд, втирающая член в промежность.
Подскакиваю, как ужаленная в попу осой, подтягиваю к груди одеяло и испуганно спрыгиваю на пол. Из одежды на мне ничего нет, как и вокруг не вижу ни одного халата. Озираюсь по сторонам и испытываю лёгкий шок. Глаза утопают в светлой комнате с резной, белой мебелью, персиковыми занавесками на окнах и царским балдахином, скрывающим от посторонних глаз огромную кровать. Мягкий ковёр в цвет занавесок приятно обволакивает ступни, и в центре этой композиции улыбающийся Дамир.
- Доброе утро, Вероника.
Он лежит обнажённый, прикрыв краем простыни только бёдра, и наблюдает за мной, изогнув правую бровь. Пробегаюсь по его мощной груди, покрытой вязью татуировки, по длинным крепким ногам и смущённо задеваю взглядом приподнятую в паховой области ткань.
- Где я? – выдавливаю, с трудом справляясь с сухостью во рту.
- Это наша спальня, - обводит пространство рукой, отбрасывает единственное укрытие и поднимается с кровати.
Фривольно расхаживает передо мной голышом, показывая себя во всей красе, а я краснею, не зная, куда деть глаза.
- Ты же дал мне две недели, - спотыкаясь на каждом слове, шепчу, цепляясь сильнее за одеяло.
- Я обещал не трахать тебя две недели, но спать мы будем в одной постели, - припечатывает, сверля недоброй чернотой.
- Но я не хочу спать с тобой в одной постели, - перечу, хотя вижу, что мои слова его злят.
От утреннего благодушия не остаётся и следа. Брови выстраиваются в прямой разлёт, закладывая глубокую складку по центру, скулы очерчиваются остротой, а недавняя улыбка деформируется в оскал, не обещающий ничего хорошего. Дамир, как гора, надвигается на меня, и от страха перестаю замечать его наготу.
- Ты забыла основное правило в этом доме, - рычит, приперев меня к стенке и сдавив горло рукой. – Мне похрену - кто и что хочет. Здесь всё крутится вокруг того, что хочу Я.
Он наклоняется, с шумом всасывает воздух с моих волос и по-животному проходится языком, оставляя мокрый след от шеи до виска. Ноги перестают меня держать, а дыхание застревает где-то в груди. От его скачков в настроении накрывает дурнотой, скапливающейся горечью во рту. Мне не справиться с ним, подсознательно понимаю, и, скорее всего, лучше смириться и уступить.