— Мам, а откуда у нас эта сумка? — крикнул из коридора
Владик.
Мальчиков теперь было легко различать с первого взгляда: Владька
пытался выбрить себе виски, хорошо, что уши не сбрил. Теперь
сверкал ультра-короткой стрижкой. Стасик, наоборот, завязывал
похабный хвостик на затылке. Натка не препятствовала — пусть.
Помнила, как в четырнадцать отец отходил ее хворостиной за
обстриженную косу. Время прошло, ноги и задница зажили, а обида на
родителей осталась: им вот нужна была эта коса? Длинные волосы
нужно мыть, а воду в деревне из колодца брали, потом в ведре грели.
С короткими было намного проще. К тому же, когда еще чудить, как ни
в юности? В тридцать два уже не больно-то выкрасишь волосы в синий,
и бровь не проколешь. Если уж две лишние дырки в ухе на работе
фурор произвели, то что говорить о чем-то более глобальном?
— Какая сумка, Слав? — крикнула в ответ женщина, дотронувшись до
правого уха и улыбнувшись. — Тащи сюда, посмотрим!
— Мам, я готов! — заявился в комнату Стасик с огромным
туристическим рюкзаком за плечами.
— Слав, а палатка тебе зачем? А спальник?
— О, какая крутая штука! — восхищенно заявил Владик, вплывая в
комнату с золотой фиговиной в руках. — Мам, откуда?
— Не трогай! — заорала Натка, с ужасом узнавая ту «взрывчатую»
штуку из Лилькиной квартиры. — Положи на место!
Но подросток уже что-то покрутил, куда-то нажал… и камень в
золотой треугольной штуковине вспыхнул ядовитым голубым светом,
очерчивая на полу круг.
— Ух ты! Лазерный светильник! — радостно завопил Стасик и с
разбега в этот круг прыгнул. И пропал.
Натка и Владик переглянулись.
— Как считаешь, это портал в другое измерение или аннигилятор? —
ломким шепотом спросил еще имеющийся у Натки отпрыск.
— Молись, чтобы первый вариант, — рявкнула Натка. — Если я не
вернусь через пару часов — иди жить к отцу!
— Ты чего выдумала? — взвизгнул парень.
— Я иду за своим ребенком, — твердо ответила женщина и смело
шагнула в круг.
Грудь сдавило ужасом, лицо и кисти рук обожгло холодом. Запахло
озоном.
Натка открыла глаза. Вокруг был лес. Натуральный лес. Снег,
деревья, солнышко в небе, отчаянно матерящийся Владик с безумными
глазами.
— Владька, прекрати, — попросила его мать, не зная, что делать —
то ли вцепиться в родимую дитятку с бабьим воем, то ли выпороть его
как сидорова козла за дурацкие шутки.