— Андрей Григорьевич? — к нам подошел моложавого вида парень и
протянул руку.
Чернявый, с бесхитростным лицом, но прозорливыми зелеными
глазами. Смуглый как Дицони, но одет просто, и под пиджаком выпирал
знакомый силуэт кобуры. С близкого расстояния видно, что парнишка
вовсе уже не молод, силуэтом просто не стареет, а на лице сетка
морщин и следы тягот службы в виде намечающейся проседи в районе
висков.
— Вахрамеев Сергей Антонович, — представился незнакомец. —
Старший инспектор уголовного розыска. Меня к вам Караваев
приставил, сказал помогать вам.
Я пожал руку, вспомнив, что подполковник отзывался о нем, как о
лучшем сыскаре. С виду не похож на такого, хотя внешность бывает
обманчива.
— Давай на «ты», Серега, — я указал на напарника, — это старший
лейтенант Федор Погодин. Мой помощ… Э-э.. Старший в нашей
командированной группе.
— Я думал, старший вы? — Вахрамеев с удивлением на меня
посмотрел и поспешил протянуть руку Феде.
— Да не слушай ты его, Серега, — Погодин пожал в ответ ладонь. —
Я главный только по бумажкам, а так – Андрей Григорьевич всем
заправляет. Теперь будет меня всю жизнь подкалывать. Ты как к нам?
В качестве консультанта или в команду?
— Как скажете, — пожал плечами Вахрамеев. — Лучше, конечно, в
качестве консультанта, у меня и своих висяков хватает.
— А мы свои темнухи не привезли, — улыбнулся я. — Ваши будем
распутывать. Так что забудь про «твое-мое». Дело общее, и будешь с
нами в группе.
Было что-то в этом опере искреннее, не как у местных, с кем
пришлось столкнуться. Проникся к нему я сразу и решил, что помощь
опытного «аборигена» нам совсем не помешает.
— Как скажешь, — кивнул Вахрамеев, — С чего начнем?
— С этого убийства, конечно, — кивнул я на труп, возле которого
копошился судмед, надиктовывая прокурорскому следователю описания
ранений.
— Тут дело странное, — начал рассказ Вахрамеев, попутно
отмахиваясь от прожужжавшей мимо мухи. — Погибшая – Ларина Евгения.
Двадцать три года. Детей нет, не замужем. Жила в этом доме с
бабушкой. Ту сейчас на скорой увезли. Сердце не выдержало.
— А что странного?
— Сережки и цепочка на шее целые. Не грабеж. Одежда не тронута,
предварительно признаков изнасилования нет.
— Да, — кивнул я. — И истыкана, будто в пьяной драке.
— Точно, а мотива нет. Кому она могла помешать? Вчера вечером
пошла собачку выгулять и не вернулась. Бабуля только наутро
хватилась, спала уже. И проснулась от того, что собачка в дверь
скребет. Пошла искать внучку, знала, где они с псинкой гуляют
обычно, и обнаружила тело.