— Я перышко
кинул, оно направление показало.
—
Перышко?
— Перышко,
которое мне птица страшная в бедро засадила, погадал, куда идти, а
оно направление показало. Мол — гребите, парни, там берег будет,
там и река рядом.
Ясон только
погладил бородку, сделавшись еще больше похожим на капитана Немо,
обдумывающего — сразу ли потопить английский фрегат, или попозже,
пожал плечами и отправился на корму давать указания
Тифию.
Гребли мы
час, два, а потом старый кормчий, уступив руль Ясону, начал делать
какие-то странные и непонятные вещи — привязав к веревке кувшин,
принялся забрасывать его в море, а потом пробовать воду. Попробовал
тут, с одного борта, перешел на другой, забросил кувшин подальше,
опять попробовал, словно дегустируя, прополоскал рот, прислушавшись
— а что скажут рецепторы на языке и нёбо, выплюнул воду и махнул
Ясону, разрезая ребром ладони воздух слеванаправо, показывая, чтобы
тот слегка повернул руль.
Спустя
полчаса Тифий взял очередную пробу, прополоскал рот и, кажется,
остался доволен. Елы-палы и Афина Паллада в придачу, так старик же
устье реки ищет. Вернее, он его уже отыскал. И как это я сразу не
догадался? Ну, кормщик, ну дает! Тифий — морской бродяга, способный
отличить пресную воду от морской по ее оттенку, отыскать в соленой
воде легкий намек на то, что в нескольких милях отсюда в соленую
воду добавляется пресная. Любопытно, старик тоже сын какого-нибудь
морского божества, заполучивший талант на генетическом уровне, или
это результат жизненного опыта?
Не так и
скоро, но и недолго, мы пристали к берегу. Те, кто способен ходить,
выбирались самостоятельно, а увечных снимали товарищи.
Геракл, как
самый здоровый, перенес меня за борт и бережно передал на руки
Кастора и Поллукса. Дети Леды уже собрались тащить мою тушку на
берег, но вмешалась воительница.
—
Посадите-ка Саймона мне на спину, — сказала Аталанта, поворачиваясь
к братьям. — А сами примите Флианта.
Я попытался
возразить — дескать, сам как-нибудь доковыляю, здесь мелко, волной
не собьет, но меня никто не послушал, усадив на закорки девушки.
Диоскуры же приняли от Геракла другой груз — труп Флианта,
заполучившего медное перо в грудь, прямо в сердце. Увы, даже
Асклепий не всегда сумеет помочь. Удивительно, что Флиант протянул
целый день, а не умер сразу.