— Лучше,
чем с наядой?
— С какой
наядой? — сделал я удивленные глаза, а потом вроде бы вспомнил. —
А, ты про девочку из родника? Так у меня с ней ничего не
было.
— Эй, я же
сказал, чтобы целовались быстренько, а отношения позже выяснять
станете, — пробурчал Геракл. — Флианта уже обмыли, умаслили, теперь
только нас ждут, чтобы костер зажечь. Если идти не можешь,
понесу.
Вот уж нет,
как-нибудь сам доберусь.
Тело
аргонавта уже лежало на костре, а народ переглядывался, решая — кто
должен зажечь огонь? Не то Ясон, как глава экспедиции, не то Тифий,
как самый старший.
— Отдайте
его мне, — услышали мы слегка глуховатый голос.
Здесь
только что никого не было. А вот, поди же ты, словно из ниоткуда,
появился молодой мужчина, едва ли не юноша, с длинными кудрявыми
волосами и в длинном белоснежном хитоне.
Кивнув
Гераклу и одному из Диоскуров, он подошел к погребальному костру и
взял на руки тело Флианта. Посмотрев на нас, сказал:
— Я сам
позабочусь о своем мальчике.
Легко,
словно младенца, юноша нес могучее тело аргонавта. Дойдя до первых
деревьев, он словно пропал, растворившись в лесу вместе со своим
грузом.
— А кто это
был? — озадаченно спросил я.
— А ты
разве не понял? — повернулся ко мне Геракл. — Братец это мой был,
по отцу. Флиант — его сын, самый любимый.
Я только
хлопал глазами, пытаясь вспомнить братьев Геракла по отцу,
способных так вот взять, появиться, а потом пропасть. Понятно, что
это кто-то из олимпийцев. Но кто именно? Если Арес, то где его
шлем? На Аполлона, хотя парень красив, он все-таки не тянет. Кто
там еще есть? Гермес еще, но этот появляется в крылатых сандалиях,
а Гефест хромой. Нет, не знаю.
— А как его
имя? — робко поинтересовался я.
— Богов,
Саймон, надо знать в лицо, — наставительно произнес Геракл. — Иначе
можешь очень крупно ошибиться. Или получится как с теми пиратами,
которые моего братца в плен взяли и хотели в рабство продать.
Решили, что он простой человек, а братец взял, обернулся тигром, да
всех пиратов и съел.
— А разве
не медведем? — наморщила лоб Аталанта.
— Да какая
разница, кем Дионис оборачивался? — хмыкнул Геракл. — Вон, сегодня
он в собственном обличье пожаловал, так и то, кое-кто бога не
узнал.
— Так это
был Дионис? — удивился я.
— Ну да, —
подтвердил Геракл. — Мой брат по отцу, внук Кадма.
— Не так я
себе бога вина представлял, — хмыкнул я.