— А чем
плохо? — пожал плечами Лаэрт. — Мясо можно и без чеснока, если
свежее. А вот коли с гнильцой, да пованивает, тогда лучше чесночку
взять, чтобы запахи перебило. Но коли рыба гнилая, то лучше ее не
есть.
— Вот пошел
бы, да и нашел чеснока, хотя бы дикого, — оборвала аргонавта
Аталанта. — Как болтать, так все мастера.
— Он бы
пошел, все нашел, но с ногой у него неладно, сама видишь, — пришел
на выручку зятя хитрый Автолик. Поворачивая Лаэрта, ухватил его
здоровой рукой за хитон и прошипел: — Мы с тобой что собирались
делать? Начнешь с Аталантой спорить, она тебя без обеда
оставит.
Но сбегать
за травкой или превратить кожаный панцирь в чешуйчатый не удалось.
Мы увидели, как по небу перемещается какая-то точка, превратившаяся
при подлете в крылатого Бореада. Все, кто был поблизости и не был
занят делом, тут же сгруппировались, желая узнать полученную
информацию.
Первым к
приземлившемуся летуну подбежал второй брат, осмотрел его, едва не
ощупал, а убедившись, что двойник цел и невредим, передал
Ясону.
— Ну, что
ты видел? — требовательно спросил капитан.
— Реку
слева видел, — доложил разведчик. — Еще озеро, из которого она в
море впадает. А еще поле, чем-то засаженное. Не уверен, высоко
было, но показалось, что репа.
Упоминание
репы отчего-то вызвало смех у героев. А вот я так соскучился по
овощам, что с удовольствием слопал бы свежую репку.
— А еще я
отару овец видел.
— Овцы?
—сразу же оживились и запереговаривались аргонавты. Овцы — это
нежное мясо, не какая-нибудь кабанятина или дикая птица, состоящая
из сплошных костей и сухожилий. Овечка, зажаренная на костре — чудо
света. И не восьмое, а самое, что ни на есть первое.
— Ясон,
хорошо бы овечек заполучить, — выступил вперед Геракл. — Нам бы, —
мечтательно прищурился герой, — штучки бы три, а лучше и все пять.
Нет, лучше шесть, я один готов целую овцу съесть. Надо сходить,
попросить, чтобы подарили.
— А если не
захотят дарить? — высказал кто-то сомнение.
— Если люди
хорошие, то подарят. А не захотят, значит плохие, гостей не
уважают, а тех, кто не уважает гостей, того и боги не любят. А если
их боги не любят, так и мы не должны их любить, — вынес вердикт
Геракл.
Кажется,
полубог готов хватать свою знаменитую дубину и идти отвоевывать
отару овец.
— Ясон, я
еще не все рассказал, — хмуро сказал Зет (или все-таки Калаид?). —
Там, где отара, неподалеку дома стоят. Круглые, в которых кентавры
живут. А еще они сейчас к нам идут.