Не знаю, в самом ли деле мы так ужасно опаздывали, но Роман
помчался по улице с такой скоростью, что я за ним едва поспевал.
Так что мой вопрос повис в воздухе, и я так и не понял, почему он
так смутил Романа.
Как-то особенно оглядеться я тоже не успевал. Просто подмечал
чисто механически важные детали. Что на широкий проспект мы
вывернули рядом с позеленевшей скульптурной композицией из трех
человек в касках на постаменте, видимо, изображающем дикую скалу.
Потом срезали угол через небольшой парк, аллейки которого были
декорированы стеклянными коробами, внутри которых были расставлены
всякие предметы, будто в музее. Потом шли по длинной узкой улице,
изгибающейся дугой. Свернуть с нее было некуда, она шла вдоль
бетонного забора с одной стороны и каких-то складов, гаражей и
прочих нежилых построек с другой. А стремились мы явно к
цилиндрической высотке, маячившей впереди. Сначала я думал, что это
небоскреб, просто далеко. Но глазомер мой ошибся. Здание было не
таким уж и большим, всего шесть этажей. И к вычурно оформленному
главному входу вела широкая асфальтовая дорога. Но Роман сразу за
воротами свернул на узкую тропинку среди валунов и деревьев. По
всей видимости, приводил в исполнение план, который они с Настей
обсуждали, пока я переодевался.
— Так, залезай в тачку! — скомандовал Роман, ткнув пальцем на
обычную садовую тачку. Красную, на двух колесах.
— А какой у нас план? — спросил я, не двинувшись с места.
— Слушай, Клим, нам вот совсем-совсем некогда спорить! — Роман
сложил молитвенно руки. — Я обещаю, что потом тебе все-все объясню,
но сначала...
— Вот ты уже сказал полтора десятка слов ни о чем, — я пожал
плечами и отвернулся. Я внимательно слушал Романа, пока тот
расписывал мне, чем живет и дышит Советский Союз в две тысячи
двадцать третьем. И если нас поймают, то это у него будут
неприятности, а не у меня. Ну, то есть, у меня тоже будут. И не
исключено, что серьезные. Но вот Роману этот изумительный демарш с
нарушением прямого указания ученого совета и еще миллион нарушений
следом, может стоить как минимум карьеры. А то и жизни. Я не
догадался пока что уточнить, как дела в этой версии Советского
Союза со смертной казнью.
— Ладно, ладно, уговорил! — замахал руками Роман. — Сейчас ты
забираешься в тачку, я накрываю тебя и ставлю знак возможной
биологической опасности. На вахте Настя отвлекает Клавдию Львовну,
и мы провозим тебя внутрь. Там тебе какое-то время придется
посидеть неподвижно, пока обход не закончится. Доволен?