– А при чём здесь вы? – спросила я…
Назавтра на уроках я поняла – звезда Тоси Доар закатилась навсегда. Всё внимание и улыбки он слал мне. Но я смотрела на него холодно… Когда он после урока спросил, почему я так холодно воспринимаю знаки его внимания, я ответила: «Вы белый офицер, дворянин, знаете четыре языка, неужели у дворян было принято афишировать свои чувства?..» Только на следующий день он мне сказал: «Вы, дочь шахтёра, преподнесли мне хороший урок. Это был дурной тон, который я позволял себе с Тосей Доар…»
Время шло. У меня по всем предметам, по всем контрольным были только пятёрки. Престиж мой был высок как в нашей группе, так и в параллельной…
В нашем шахтёрском городке большое событие – к нам приехала Московская опера. Во дворце была прекрасная поворачивающаяся сцена. Поэтому и стали приезжать к нам столичные артисты. Евгений Иванович купил абонемент на двоих человек и попросил меня составить ему компанию. Я ещё не слышала ни одной оперы, и послушать и посмотреть сразу двенадцать опер было большим соблазном. Плюс возможность не просить у мамы денег на посещение театра. Но надо было обработать маму, и я сказала:
– Мама, наш математик приглашает меня ходить с ним на оперу по его абонементу. Но без твоего разрешения я не хочу. Люди могут пустить нехорошие слухи…
– У него есть жена? – спросила мама.
– Нет, она давно умерла.
– Ничего, ходи, – ответила мама.
Марк тоже ходил – то с ребятами, то с соседкой среднего возраста. Я всё время искала его глазами. Фантаз старался сесть так, чтобы я не видела Марка. Евгений Иванович был мне нужен как старший товарищ, которому я могла доверять.
По химии нам устроили большую контрольную. Через некоторое время преподаватель Николай Николаевич принёс наши контрольные с отметками. Он достал три работы с оценкой пять, похвалил их и отдал на руки. Моей работы в числе этих пятёрочных не было. Моё самолюбие было ущемлено. А тут, как нарочно, ребята то один, то другой спрашивают:
– Натка, у тебя пятёрка?..
Учитель, тем временем достал работы с оценкой четыре, раздал их, моей не было и среди них. Я сидела расстроенная, стараясь не показывать вида. Раздал работы с тройками – опять моей нет. Какой ужас, думаю, скатилась до двойки. Но раздал и эти – моей нет. Мне стало легче, наверное, моя работа куда-то пропала – это устраивало меня больше, чем плохая отметка. Когда Николай Николаевич раздал все работы, он сказал: