Следующие несколько пучков были мятными. Веточки короткие и совершенно сухие, но свежий запах спутать было трудно. Раньше мать давала ему мяту, чтобы спал покрепче. Затем были веточки подлиннее. Не дерево и не куст, трава какая-то, с разлапистыми листьями, на рябину похожа. Пахнет… Музыкант сорвал край листочка и задумчиво пожевал. Сладковато-пряный запах и горький вкус казались смутно знакомыми. Точно, пижма!
– Мам, он проголодался? – шепотом спросил незнакомый детский голос. Вальтер тут же замер. И жевать перестал.
– Это вряд ли, – засомневался тот же самый женский голос, который ночью убеждал музыканта, что все будет хорошо. – Давай-ка, трактирный герой, выпей! Как раз настоялось. А ты, Томас, мешок приготовь!
Послышался быстрый топот, шелест одежды, и в руку Вальтеру сунули деревянную кружку. Он понюхал осторожно, но не различил ничего, кроме древесины. Настой коры?
– Живот не болит? – поинтересовалась женщина.
– Нет, – ответил музыкант, слегка покачивая кружку в руках. Заполнена на две трети.
– Тогда тысячелистник зря добавила.
Ее речь звучала не так резко, как у других уроженцев здешних мест, да и сам голос был мягким, грудным, обволакивающим. Правда, сейчас в нем отчетливо слышались искрящиеся нотки веселья.
Вальтер осторожно поднес кружку к губам и начал пить. Вкус был сложный, чуть сладковатый и очень вяжущий. Одним тысячелистником точно не обошлось.
– Там на дне крупинки, в них самое главное, – предупредила женщина. – Взболтай и выпей!
– А что это? – поинтересовался музыкант, пытаясь раскусить одну из тех, что застряли во рту.
– Лягушачья икра, конечно, – спокойно сообщила женщина, забирая кружку.
Вальтер тут же начал отплевываться, пальцами пытаясь счистить мерзкий вкус с языка.
Тюк!
По макушке крепко стукнули пустой кружкой, и Вальтер схватился за ушибленную голову.
– Совсем обалдел?! Это семена подорожника, первое средство при отравлении! – возмутилась травница. – Лягушачью икру никогда не трогал? Она же намного мягче!
– А произносить что-то нужно? – уточнил музыкант, почесывая место удара.
– Что произносить? – не поняла женщина, застучавшая чем-то деревянным.
– Ну, слова какие-нибудь… Чтобы выздороветь… – пояснил Вальтер, все больше чувствуя себя идиотом.
– Прочитай «Te Deum»4 и перекрестись, – уверенно порекомендовала травница, но Вальтер, у которого слух был наметан, опять различил в голосе скрытое лукавство.