Теперь, когда я кратко прояснил ситуацию, обрисовав сложившееся положение, приступлю к повествованию. Начну его с рассказа об Аравахе и о вотчине ришей и апшар – поселении Данжар, где в двух днях пути от Араваха находилась школа, в которой юноши и девушки, с ранних лет обучаясь, готовились стать впоследствии ришами и апшарами. Я, риши Пандуарамат, в юношестве просто Пандар или Панду, также проходил обучение в этой школе, несмотря на то, что был сыном потомственного варджуна – Пандурама, чье справедливое правление сделало Паджуб и Аравах жемчужинами всей Индии. Тогда даже намека не было на трагические события, свидетелем которых я стал позже.
В те далекие времена моей молодости Индия была страной, где строго соблюдался закон. Да, нарушения естественно были, но они не носили такого массового характера, как в данный момент, когда в большинстве княжеств подавляются всякие свободы, а пока еще свободных жителей приучают верить в богов, поклоняться им и считать варджунов и садхов воплощениями светлых энергий и существами, устанавливающими порядок. Я жил в Индии, когда в ней еще не было духовного гнета, а небо над головой жителей было чистым. На нем можно было видеть солнце, а тучи, если они и сгущались, то быстро рассеивались под светом светила. Так было еще лет шестьдесят назад.
Я не видел, правда, той скрытой работы, которая велась на протяжении последних столетий против экзахов и их элиты – ришей и апшар. Не ведал, что процветание Араваха на протяжении вот уже пяти сотен лет происходит на фоне скрытого увядания и создания условий для последующего резкого ухудшения ситуации во всей Индии, а не только в центральных княжествах, ведущим из которых был Паджуб. Он затмевал блеском своего величия, в первую очередь светом знания, не только Сиатэю, но и все княжества Индии. Понимание происходящего пришло ко мне позже, уже тогда, когда я стал риши. И то оно было отрывочным и фрагментарным. Всего того мрака, который скрыто проникал в нас, мы, риши и апшары, тогда не воспринимали. Впрочем, не буду перескакивать с одних событий на другие, последовательно поведу рассказ.
Когда мне было семь лет, мой отец, которого я любил, уважал и чтил, в один из дней вошел ко мне в комнату с незнакомым мужчиной. Он был старше отца на десятки лет. Моему отцу тогда было всего сорок восемь лет. Мужчина, стоявший с ним рядом, был чуть ниже отца ростом, слегка сухощав, но мускулист и жилист. Его лицо было спокойным, когда он взглянул на меня, а добрые и большие глаза, в которых я увидел затаенную печаль, осветились при виде меня светом радости.