Дети Антарктиды. Лед и волны - страница 8

Шрифт
Интервал


— Арина, ты куда?! — Матвей заметил как его подопечная дала деру от пожара.

— Я вездеход подгоню для погрузки, подальше от пожара отвезем!

— Верно мыслишь, давай скорее!

Девушка довольно улыбнулась — любила она, когда ее хвалили, — и побежала, уже от наполняющей ее гордости успев навернуться на первом же попавшемся сугробе.

Здесь к Матвею подоспел запыхавшийся староста.

— Матвей, ты зачем туда людей отправил? Тушить же надо!

— Да бесполезно это, не потушим мы здесь ничего.

— Как это?

— Да вот так вот, Олег Викторович, нет у нас больше склада. Забудьте. Вытаскивать оттуда надо все, что можно, иначе зимой без жратвы совсем останемся.

Не желая тратить времени на болтовню, Матвей натянул воротник свитера на нос и присоединился к спасающим провизию со склада братьям и сестрам.

Внутри их обдало жаром. Недалеко раздавался треск и поскрипывания дерева; в ноздри немедленно ударил отвратительный химический запах, от которого в глазах резало. Матвей предположил, что источником вони было горящее стекловолокно, частично использованное в качестве материала для строительства склада еще пятьдесят лет назад.

— Так, вы пятеро — яму! Остальные по холодильникам. Сбрасывайте все за входом. Дальше не заходить, к огню не приближаемся! — скомандовал Матвей.

Страшно было наблюдать как огонь поедал так тяжело собранные за этот год запасы. Большая его часть составляла ставриду с клыкачами, пойманные у восточных берегов и предварительно замороженная для последующего хранения; правда львиную долю все же пришлось выкупать у мирняков, жителей станции Мирный, живущих рядом с океаном. Им же, немногочисленным обитателями станции Восток, увы, рыбалка была недоступна из-за отдаленности берега от станции.

Имелись также и замороженная картошка, выращенная в контейнере-ферме, оставленных здесь в количестве трех штук еще до Вторжения. Были еще и огурцы, помидоры и морковь, выкупленная у китайцев со станции Куньлунь и хранившиеся все в тех же холодильниках в отдельных отсеках при необходимой температуре; часть съедали, а остальное шло про запас с целью пережить полярную зиму, долгие, опасные и невыносимо скучные шесть месяцев беспросветного мрака в четырех стенах.

Было на складе еще немного пеммикана* из тюленьего мяса. Матвей его страшно не любил, на вкус редкостная дрянь, да и соли для его хранения добыть целая морока. Но иногда все же кушал его через не могу — как никак много жира, а жир в Антарктиде стоял на втором месте по ценности после ватт.