Охренеть! Обвалилась практически половина потолка пятого этажа,
обнажив нутро чердака. Ещё бы чуть-чуть и рухнула крыша, которая,
кажется, держалась только за счёт голубиного дерьма, скрепляющего
её. Ребра-стропила давно прогнили до черноты, конёк провис, а в
кровле зияли дыры величиной с футбольный мяч. Свят, свят, свят…
Здесь даже второй раз чихнуть боязно.
А тут вдруг из-под обвала раздался пропитанный болью голос
трусоватого козла:
— Помо… ги… помоги, Христом-богом прошу. У меня… детки
малые.
— Лежи смирно, сейчас что-нибудь придумаю, — нехотя выдал я,
переборов желание добить этого ублюдка.
Прочие бандиты никаких звуков не издавали. Они валялись среди
рассыпавшегося на куски перекрытия, запорошённые чем-то белым. И на
этом белом хорошо выделялась кровь, шустро струящаяся из пробитой
головы гнусавого. Он оказался ближе всех ко мне, потому-то я его
первым и увидел. Ну, туда тебе и дорога, мразь.
Осторожно выпрямившись, я поморщился из-за боли, прострелившей
спину, а затем медленно двинулся к стонущему бандиту. Мои ноги
переступали через обломки, а глаза исследовали тела. Мужичонка в
картузе наполовину скрылся под большим куском рухнувшего
перекрытия, из-под которого торчали лишь его ноги и жопа, да
вытекала кровь. Он погиб как таракан под подошвой ботинка.
Обладателя баса тоже насмерть завалило. А вот трусоватый бандит
распластался на полу, придавленный здоровенным бревном и кусками
перекрытия. Он ещё был жив и смотрел на меня мутными глазами,
тяжело дышал и выплёвывал клокочущую в горле кровь. Кажись, бревно
поломало ему рёбра, а то и грудную клетку. На тёмной робе мужика не
было видно крови, но на ощупь та оказалась мокрой.
— Терпи, — черство бросил я, ухватился руками за шершавое бревно
и попытался его сдвинуть. Сука как же тяжело! Да ещё и мелкие
занозы стали впиваться в нежную кожу Никитоса. Ладони вспыхнули
огнём, а локтевые суставы едва не вывернулись. Однако я всё-таки
сумел приподнять бревно и положить его рядом с раненым, да только
тот уже помер. Его остекленевший взгляд уставился в дырявую крышу,
а грудь больше не вздымалась. Я перекрестил его кровоточащими
пальцами и через миг услышал торопливые шаги, несущиеся с лестницы.
Это млять ещё кто?!
В дверном проёме появился скрытый сумраком мужской силуэт,
который удивлённо выдохнул: