Безумие эйфории, доля необходимой сосредоточенности. Порхание
между коробочками, необычайная легкость, как второе дыхание.
Податливо мягкая глина под пальцами, сформированный кругляш будущей
мордашки. Привычное и естественное наваждение. Столь желанное,
приправленное вихрем свежих впечатлений. Черно-алым сиянием бездны,
красотой вечной ночи. Вылепила… личико с провалами глаз. Вполне
себе мордашка! И рожки, миниатюрные, но острые. Дальше —
проделанные дырочки для ниток, аккуратные мазки красок. Рожки будут
красные! А глазки черные… то есть то место, где могли бы быть
глазки. Две дырочки носика, а без нижней челюсти обойдемся.
Лапуля!..
Печка на кухне работала, рекомендованная выключателем
температура для запекания подошла. Я взялась за выкройку. Клацанье
тугих ножниц, шелест разрезаемой ткани. Стежок за стежком. Тельце,
голова, лапко-ручки. Коротенькие, чуть косолапые ножки. Кто у нас
тут будет такой славный и толстенький? Риса для набивания не
нашлось. Впрочем, эсмирский синтепон тоже сойдет. Если это,
конечно, он. Теперь ушки! Заячьи, со вставками придающей форму
проволоки. Вязаный шерстяной ошейник, пышный красный бант на спине
— вместо крыльев, с длинными завязками и нанизанными на нити
бусинами. Финальный этап — зафиксировать и пришить мордашку.
Облизав уколотый иголкой палец, расправить как следует тканевые
уши, пожать лапку. Ну, здравствуй!
Я выдохнула и отступила на шаг от стола. Ммм… Кроваво-красные
стежки по черной ткани, брутально округлый череп с детско-милашным,
очаровательным выражением. Заинька. Я стояла и смотрела на него, он
смотрел на меня закрашенными провалами глаз. Чего-то не хватало в
его пухлых лапках. Печеньки? Нет. Почему-то уверена: этот печеньки
не любит. Руки вновь потянулись к глине и краскам. Красное яблочко,
надкушенное. Выглядывающий сбоку червячок. Должен же быть у ханика
друг! Переносной. У всех кто-то должен быть, вот. Снова кухня,
печка, скрашенное мягкими объятиями ожидание. Пришитое к пузику
яблоко встало как родное. Класс… Прямо то, что задумывалось. Имя,
пора дать ему имя. От него веяло теплом и до боли родным запахом
гуаши, забавно топорщились заостренные уши. О, придумала.
Шанечка!
Наверху бухнула дверь, зашуршали шаги. Кеннет? Вернулся?.. От
радости я подпрыгнула, метнулась было к выходу, но вовремя
вспомнила, как выгляжу и какой бардак развела в чужой мастерской.
Быстренько оттерла краску с пальцев, определила инструменты по
коробкам, мусор — в корзину. Успела до того, как шаги спустились по
лестнице, окончательно приблизились и на пороге появился он. В
новой, внезапно белой рубашке с закатанными рукавами, слегка
растрепанный. Изучающий меня взгляд, довольная усмешка на
губах.