— Обязательно, — согласился я с
приятелем, но предупредить не забыл: — Главное, смотри, чтоб этот,
вечно голодающий, не схарчил упаковку, иначе придется его к Наталье
опять тащить, а я еще здесь денек побыть планировал.
А так-то — знаем, проходили уже, и
нам обоим это не понравилось. Только вот Руди совершенно на своих
ошибках не учится — как увидит жрачку, так все мысли из башки вон.
Так что учиться приходится за двоих мне и, как результат, побыстрей
работать руками, когда нам вздумается отведать фастфуда.
— Ага, — кивнул Крис и, не
поленившись при этом спуститься к воде, принялся оттираться...
хорошо, что предвидя такой поворот, я для него с прилавка в кибитке
побольше салфеток прихватил.
Мы в этот момент стояли на невысоком
косогоре, с видом на ночную реку. Грунтовая дорога здесь близко
подходила к берегу, и к воде имелся пологий спуск. Хорошее место.
Сосны и заросли вербы расступались и открывали небольшой песчаный
пляжик, так что летом, не удивлюсь, если тут даже купальщиков было
полно.
Но, понятно, не сейчас — по ноябрю,
когда даже несильный, чисто речной ветерок, по легкому минусу
ощутимо «кусал» лицо и норовил в наглую пробраться «холодными
руками» под куртку. Хорошо, что хоть осадков сегодня не было, а то
они по такому времени особенно мерзки. Да, что говорить, нам вообще
повезло с прогулкой — вон, даже звезды кое-где между низкими
облаками проглядывают, так, что даже не кромешно темно. Хотя,
конечно, если поглубже в лес, то там-то точно будет ничего не
видно.
Впрочем, лес в том месте, где стояли
сейчас мы, был не настолько глух. Это правей и дальше начинался
бор. А так-то, сзади нас сейчас над деревьями самым краешком даже
проглядывали подсвеченные обильным освещением многоэтажки.
Но нас это место устраивало, по
крайней мере, в это время года и ближе к ночи, когда, ни
спортсменов на пробежке, ни собачников на выгуле в этой глуховатой
местности уже не было. Зато мы, не топая от машины далеко, вполне
могли открыть здесь безбоязненно портал в мир Криса. Да и
дракончику тут было раздолье, и он мог спокойно полетать над водой.
Естественно, в «стеклянном» виде и до первого моего свистка,
предупреждающего его о появление в пределах видимости кого-то
живого.
Так-то дракон нынче значился уже
собакой. Поскольку, не прошло и двух недель, как мы вернулись из
Эринии, стало понятно, что в кота он перестал «помещаться» — от
слова совсем, даже в мейн куна.