Но теперь я вижу его мерзкий план без прикрас.
И это настолько ужасно, что даже не вписывается в картину знакомой мне реальности.
Это какой-то страшный сон. Кошмар.
"Нет", - пытаюсь заявить я, но голос мне не подчиняется.
Слишком я привыкла слушаться. Не раздражать чудовище - было мантрой моего выживания. Ведь он мог снова запереть меня в каком-нибудь пансионе, где я вынуждена была бы без продыху пить лекарства. Дяде уже один раз удалось доказать, что у меня острая стрессовая реакция на смерть родителей и меня упекли на реабилитацию - но это оказалось лишь более толерантное название психушки.
После чего я уверилась: лучше послушание, чем если богатый и влиятельный родственник испортит мне жизнь, вынудив пить таблетки. Психиатры умеют отуплять и загружать.
Но часть меня борется.
Это же современный свободный мир, одной из ценностей которого является равноправие!
Какой договорный брак может быть?!
Поэтому я набираюсь смелости и прочищаю горло.
- Да! - вдруг резюмирует Покровский, рассмотрев меня с ног до головы, после чего разворачивается и уходит.
Я не успеваю издать и звука, на сей раз от удивления.
Он осмотрел меня как призовую корову на выставке. Мы бывали в Италии на таких, когда мама и папа ещё были живы.
Замечаю ещё двоих человек в дверях. Один из них держит пальто Покровского.
Да мой недожених настоящий бандит и эти люди похожи на телохранителей или банду.
Все во мне протестует против такой пары.
Просто немыслимо!
Вскакиваю.
Взгляд дяди обливает льдом, до меня доносится шипение:
- Сиди…
Отъезд Покровского происходит в тишине и вопиющем ощущении трещащей по швам реальности.
Дядя смотрит в окна и провожает взглядом дорогой автомобиль, а я просто не понимаю, с какой ситуацией это можно сравнить. Покровский выглядел как арабский шейх, который только что выбрал себе наложницу. Хотя для шейха он был слишком небрежно одет. Словно только что выбрался с вечеринки, где его окружали элитные проститутки.
Все внутри бурлит от ненависти.
Говорят, что в маминой семье была толика испанской крови ещё со времен российского дворянства. Иногда я начинаю чувствовать себя роковой женщиной. Правда моя внутренняя суть пока ещё ни разу не прорывалась наружу.
И вот…
- Объясни.
Я продолжаю стоять.
И мы впервые с дядей встречаемся взглядами на равных.
Дальний родственник садится в кресло все с тем же безразличным выражением лица. Иногда мне начинает казаться, что он ненавидит меня и мою погибшую семью за что-то, что моему пониманию недоступно. Мои родители перебрались сюда ещё до развала СССР и умудрились разбогатеть. Но мы вроде как все еще чужие. Неправильные.