Наконец, когда ночь накинула на землю свой абсолютно
непроницаемый саван, меня немного привело в чувство ощущение
прохлады под спиной. Послышался едва различимый всплеск, а холод
уже обхватил мои конечности. И я услышал голос Данте, далекий и
какой-то чужой, произнесший первое слово за много бесконечно долгих
часов:
- Не дыши.
Руки аккуратно толкнули меня в холодную воду, холод сомкнулся на
моем лбе, я полностью погрузился в него. И спустя несколько минут,
Данте, снова держа меня на руках, смотрел на наших друзей, которые
были готовы бросить нас, но не были виноваты в этом, а по нашей
одежде тихо скатывались на холодный пол зеленоватые капли.
Лея и Танк бросились к нам. Здоровяк перехватил меня из рук
Данте, Лея скомандовала отнести к ней, крикнула оторопевшим Рике и
Кате, чтобы они вытаскивали из сумок и тюков все медикаменты, а
Данте, который продолжал держать руки вытянутыми, словно я все еще
был на них, закрыл глаза и рухнул на пол.
Сквозь полузабытье и ни на секунду не прекращающуюся боль, я
почувствовал как Лея сделала мне укол в шею, видел как Танк
осторожно разрезал мою водолазку, как снял ее и выругался, как
стянул с меня штаны и отволок в душ. Я ощущал приятное тепло воды,
барабанную дробь старой душевой лейки, заботливые и осторожные руки
Леи, смывающие с моей кожи грязь. Чувствовал, как дробь
прекратилась, как меня снова подняли на руки. Как, наконец, меня
уложили на жесткую кушетку, включили над головой свет и я снова
увидел склонившуюся надо мной Лею.
- Опять устроишь танцульки? – Голос ее дрожал, а глаза были до
отказа заполнены слезами.
- Нет. – Обезболивающее стало действовать, и я с приятным
удивлением обнаружил, что снова обрел способность говорить. – Там
все хреново?
- У тебя не бывает по-другому.
- Но я не беспокоюсь, - я широко улыбался и чувствовал, что
слезы непроизвольно собираются у меня в веках, - ведь я в твоих
руках.
Она отошла от меня, но я слышал, как она всхлипнула, не в силах
больше сдерживаться.
- Что там? – Проговорил я, пытаясь поднять голову. – Я хочу
посмотреть.
Лея молча вытянула надо мной небольшое зеркало. Сначала мне
показалось, что оно разбито, или направленно не туда, но… Нет,
просто это была моя грудь. Точно от ее центра расходилось огромное
пятно, даже не темно-синее как обычная гематома, а почти черное.
Оно покрывало практически всю грудную клетку, его неровные края
доходили до самых ребер, но ближе к краям пятно становилось немного
светлее.