— Как тебе удалось?
— Не знаю, — честно признался
парнишка, — я вцепился в поводья, что есть сил. Наверное, сам
Амон-Ра хранит меня... А потом я стал успокаивать верблюда.
— И он послушал?
— Не сразу, — мальчик потупил взор, —
но затем остановился, я спрыгнул и к тебе побежал.
Саргон подошел к Джехутихотепу и
легонько потрепал его по плечу:
— Храбрец, — повторил он, — и спасибо
тебе.
Тот просиял:
— Вместе нам никто не страшен!
— Точно. А теперь пойдем отсюда.
— Ага, — быстро согласился паренек. —
Только смотри! У тебя кровь на щеке!
Мулат провел пальцами по тому месту,
куда прилетел удар хвоста крокодила. На них осталась алая жидкость.
Однако рана была неглубокой.
— Просто царапина, — успокоил он, —
доберемся до Пер-Бастет, там и перевяжу.
— Тогда поехали! — с нетерпением
молвил Джехутихотеп.
— Верно, — мулат подхватил его на
руки.
— Эй, что ты делаешь?
— Чтобы Собек тебя не утащил.
Мальчик залился громким смехом.
[1] Та-Меху
— дельта Нила.
[2] Биау —
Синайский полуостров, с древнеегипетского «Горнодобывающая
страна».
[3]
Пер-Бастет (Бубастис) — древнеегипетский город, располагавшийся в
Нижнем Египте на юго-востоке дельты Нила.
[4] Саргон
иронизирует над именем мальчика. Джехути — древнеегипетский бог
мудрости.
[5] Собек —
древнеегипетский бог воды и разлива Нила, ассоциирующийся с
крокодилом, считается, что он отпугивает силы тьмы и является
защитником богов и людей.
В тронном зале воцарилась тишина.
Тяжелая и гнетущая. Было слышно, как потрескивает пламя в
треножниках. Звук от огня слабым эхом отражался в пустом
помещении.
Яхмеси Пен-Нехбет склонил голову на
грудь. Внезапно ему стало нелегко смотреть в эти знакомые синие
глаза. Ноги налились свинцом. Возникло острое желание присесть хоть
куда-нибудь. Однако он твердо решил не показывать слабости перед
Божественной супругой.
«Меня назначили наставником сына
Херу, значит, я должен испить эту чашу до дна».
Ни один мускул не дрогнул на лице
Великой царицы, однако щеки ее покрыла бледность.
— Что ты сказал? — ледяным тоном
переспросила она.
— Сын Херу пропал, — глухо повторил
Яхмеси, не поднимая головы.
— Что, значит, пропал?
В голосе Хатшепсут послышались резкие
нотки. Настолько резкие, что воину казалось, они режут по
живому.
— Его нигде нет, госпожа
Хенемет-Амон.
— Яхмеси, ты соображаешь, что ты
говоришь?