— Что скажешь, моя прекрасная
госпожа? — поинтересовался Сененмут, слегка отстраняясь и смачно
глотая пиво.
— Хм... — ее рот слегка приоткрылся,
холодный взор устремился в сторону, — интересно...
— На что только ни пойду для своей
богини.
Она вновь обернулась к нему:
— Интересно, но опасно.
Сененмут пожал плечами:
— Кто не рискует, тот не пьет...
— Опять ты за свое! — поморщившись,
перебила она, — Понабрался откуда-то этих словечек.
— Я же был простым зодчим! —
извиняющимся тоном ответил Сененмут. — Со всякими оборванцами
приходилось дело иметь.
— Ты уже не простой зодчий, —
напомнила она, — так что прекращай.
— Как скажешь, госпожа, — притворно
вздохнул тот, — значит, эта мысль тебе тоже не понравилась?
Загадочная улыбка промелькнула на ее
пухлых устах:
— Я такого не говорила. Я сказала,
что это опасно... но мне нравится.
— Ради тебя я хоть с Апопом сражусь,
— Сененмут вновь приложился к кубку.
— Хочешь стать
джати[16]?
Он аж поперхнулся, выплевывая пиво
обратно.
Довольная произведенным впечатлением,
она грациозно потянулась, словно дикая кошка:
— Вижу, что хочешь.
Сененмут отставил сосуд и ошеломленно
воззрился на нее.
«Боги всемогущие, вот теперь...
теперь риск полностью оправдан! И плевать на кощунство! Джати...
Скажи мне кто об этом пару лет назад, в лицо бы
рассмеялся!».
— Что с тобой, Сененмут? —
наслаждаясь его изумлением, проворковала она. — Слишком душно, аль
дар речи потерял?
— Ты это серьезно? — просипел
зодчий.
Она вскинула тонкую бровь:
— А разве когда-то было иначе?
Он уже собрался склониться к ней,
дабы впиться в эти манящие сладкие губы, но она сделала
предостерегающий жест.
— Но сначала я поговорю с ним. Быть
может, ничего и вовсе не понадобится.
— Конечно-конечно, — быстро закивал
зодчий, — все будет так, как ты пожелаешь.
Она улыбнулась и в свою очередь
отставила кубок:
— Тогда, пожалуй, на сегодня с делами
можно закончить.
Ухватив Сененмута за шею, она
притянула к себе. Тот впился в ее уста, с которых сорвался стон
удовольствия. Дыхание участилось и стало глубоким, но на этот раз
уже не от гнева. Усех был снят с шеи и бесцеремонно брошен на пол.
Следом полетел и его схенти[17]...
Огонь продолжал приятно потрескивать
в треножнике. По покоям разносился запах мирры, а с берегов Хапи
прилетал слабый ветерок. Где-то там, во мраке ночи, Ра начинал свою
яростную схватку с Апопом, чтобы на рассвете вновь появиться в
сверкающей лодке на небе, заявив о победе.