Макс кивнул.
– И это тоже. Хотя я надеюсь, что это будет не более чем
разведывательная миссия и что причин для насилия не найдется.
Феликс хмуро посмотрел на Макса.
– Прости меня, Макс, но сейчас я в замешательстве. Когда
Макайссон сказал, что ты был в колледже, я ничего об этом не
подумал, но разве ты не был...? То есть, как это произошло?
Кажется, я припоминаю, как ты говорил мне, что ты, э-э, порвал с
ними. Не это ли было причиной твоих “юношеских странствий”?
Макс задумчиво улыбнулся.
– В жизни человека наступает момент. – здесь он бросил острый
взгляд на Феликса. – По крайней мере, в жизни некоторых людей –
когда они оставляют скитания позади и хотят хоть какой-то
безопасности и стабильности.
Он отпил еще глоток вина.
– Царица оказала мне честь за мою помощь в обороне Праага в том
году. Это принесло мне неохотное одобрение колледжей, и несколько
лет спустя, после некоторых колебаний, они предложили мне должность
преподавателя и шанс продолжить учебу – в разумных пределах. – Он
бросил взгляд на Готрека, который продолжал тупо смотреть в свою
кружку. – Приключения все равно перестали быть прежними после того,
как вы двое исчезли, поэтому я взялся за эту работу и был там с тех
пор.
Клаудия улыбнулась поверх края своего бокала.
– Значит, у вас у всех раньше были общие приключения? Так вот
как вы узнали друг друга? Были ли вы храбрыми друзьями в
каком-нибудь благородном походе?
Феликс и Макс обменялись неловкими взглядами. У них, конечно,
было много совместных приключений, но они не всегда были лучшими
друзьями.
– Герр Ягер, герр Гурниссон и я однажды вместе путешествовали по
Пустошам Хаоса. – сказал Макс. – На воздушном корабле.
– И мы сражались с драконом. – добавил Феликс.
– И орды Хаоса. – сказал Макс.
– И победили... вампира.
Феликс запнулся, сразу же пожалев, что произнес это, что вообще
заговорил. Он вспомнил исход того кошмарного эпизода и то, как Макс
отреагировал на новость об обращении Ульрики. Должен ли он сказать
Максу, что видел ее? Хотела бы Ульрика, чтобы он знал? Что бы
сделал Макс, если бы узнал? Будет ли он искать ее? Влюбится ли она
в него снова? Горькая желчь ревности внезапно поднялась в сердце
Феликса, как будто боль произошла вчера, а не почти двадцать лет
назад. Он подавил ее, злясь на себя за то, что был смешон. Из-за
чего ему вообще было ревновать? Ульрика сказала, что любовь между
живыми и нежитью невозможна. Она не могла предать его с Максом ни
больше, чем с кем-либо другим, и все же рана все еще горела. Он
проклинал себя. Мужчины действительно были дураками.