– Девушка, вы проходите? – произносят
сзади меня.
– А? – рассеянно оглядываюсь на пожилую
женщину с ребенком. – Конечно, извините.
По инерции толкаю тележку внутрь, а
девица Стаса уже отошла от стойки с овощами. Испытываю смешанную волну
облегчения и разочарования и решаю закупиться–таки продуктами. Понятия не имею,
что эта принцесса здесь забыла, но я тут живу и не собираюсь прятаться.
Практически бездумно наполняю тележку
продуктами, в голове снова каша. Но все же одна мысль там поселилась: «Если я
оставляю детей, то как быть с остальными аспектами жизни?».
Легко принять благородное решение, не
привязываясь к обстоятельствам. Очень легко, я бы сказала. Особенно после
эмоционального разговора со Стасом. Но вот что делать дальше?
Становлюсь в очередь, чтобы оплатить
продукты, и все думаю, думаю, думаю. И ничего–то путного пока в голову не
лезет. Почему–то там только образ тети Лиды с четырьмя детьми и полным
отсутствием мужа. Вернее, он был когда–то, или точнее они. Но не один не
задержался надолго.
Да, моя будущая жизнь с двумя детьми в
данный момент видится мне крайне неблагополучной. Жесть.
– Пакеты нужны? – спрашивает кассир,
дошла моя очередь, а я не в курсе.
Трясу головой, прогоняя депрессивные
картинки.
– Да, спасибо, – отвечаю женщине.
Расплачиваюсь, складываю пакеты в
тележку и только сейчас замечаю, что пассия Стаса не ушла, она на соседней
кассе. Как раз достает правой рукой кредитку, а на ее безымянном пальчике
сверкает кольцо с большим прозрачным камнем. Видимо, то самое, заветное,
помолвочное.
Отвожу от нее взгляд и тороплюсь к
выходу, ни к чему бередить душу, да и я не жажду узнавания, не хочу, чтобы она
остановилась и окинула меня презрительным взглядом победительницы, а потом
легкой походкой пошла бы к своему новому блестящему автомобилю. Потому что Стас
точно не допустит, чтобы его невеста ездила на автобусе.
Буквально выбегаю на свежий воздух,
прихватив с собой тележку. Жаль, нельзя ее взять до самого дома, было бы
весело. Свежий воздух приводит сознание в порядок. Даже появляется желание
вернуться и что–нибудь высказать заменившей меня девушке.
Но что я ей скажу? Явно ничего умного.
Во мне играет обида и дурацкая особенность характера, при которой я чувствую
себя уязвленной, если не высказываю эмоции своим обидчикам. Люблю ершиться чуть
ли не на ровном месте. Наверное, неуверенность с детства мною играет.