Вот теперь и Николаю Андриановичу
осталось только прибыть в бригаду, получить традиционный для всех
офицеров пластунской бригады бешмет с газырями и башлыком,
обязательный кинжал-каму на пояс, бурку – и в таком грозном горском
одеянии хоть сразу в бой!
Последняя мысль вызвала невольную
улыбку на лице полковника, придав ему несколько игривое настроение
– и, подходя к выходу из вагона, он расщедрился, подав кондуктору
серебряный рубль. Приняв «на чай», последний поспешно поклонился,
радостно воскликнув:
- Благодарствую, ваше
высокоблагородие! Храни вас Бог!
Николай Адрианович молча кивнул на
прощание железнодорожному служащему, после чего спустился на
перрон, тут же зябко передернув плечами от холода. Сарыкамыш,
совершенно небольшой город с трехтысячным населением, встретил
полковника пронизывающим до костей ледяным ветром-поземкой. И тот в
один миг выбил из тела штаб-офицера уютное тепло первоклассного
вагона, отчего последний лишь крепко стиснул зубы... Тем не менее,
кубанку он снял и чинно перекрестился на кресты Михайловского
храма, построенного в расположении 156-го Елисаветпольского полка.
А водрузив ее обратно на голову, двинулся навстречу встречающим его
двум обер-офицерам, спешно бегущим от головы эшелона.
Однако последние – штабс-капитан в
сопровождение подпоручика (оба, кстати, совершенно славянского
вида) – лишь подали на бегу воинское приветствие, проскочив мимо
недоумевающего полковника. Последний в растерянности замер с
поднятой к голове рукой, недоумевающе уставившись вслед офицерам,
спешно рысящим к вагонам второго класса. Не совсем понимая, что
происходит и где встречающие (ведь телеграфировали же заранее!),
Николай Адрианович двинулся за штабс-капитаном и его спутником… Те,
в свою очередь, подскочили к также покидающим вагоны прапорщикам
(первый ускоренный, четырехмесячный выпуск Тифлисского пехотного
юнкерского училища) – и до слуха полковника тут же донеслись
заполошные, даже истеричные крики:
- Стройся! Стройся, быстрее!!!
Удивленный и несколько рассерженный
происходящим, Николай Адрианович решительно подошел к суетящемуся
штабс-капитану средних лет, с дрожащим пенсне на переносице, и в
приказном порядке к нему обратился:
- Господин капитан*1, извольте
объясниться, что происходит, к чему такая спешка?