В целом, атомное облако и поднятая
взрывом пыль начали уходить от нас, шоу уже заканчивалось, смотреть
особо было больше не на что, так что мы потихоньку и засобирались в
обратный путь. Как говорится, пора и честь знать. Тут и без нас
как-то разберутся.
Жму руки и благодарю за успех
Хлопина, Ферми, Иоффе, Резерфорда, Курчатова, Капицу, Алиханова,
Джелепова, Брукс, Кистяковского, Арцимовича, Ершову, Кудрявцеву, а
также отдельно товарищей Ванникова и Берию.
- От лица всей нашей благословенной
Империи я благодарю вас, дамы и господа. Вы сделали великое дело и
это не только огромный рывок в развитии науки, но и большой шаг в
деле укрепления обороноспособности нашего Отечества.
Маша тоже пожала всем руки, сказав по
паре благодарственных слов. Свинцовые вериги мы не снимали, хотя в
них, понятно, было крайне тяжело и неудобно. Но кому щас легко? В
бункере-то ладно, но мы-то уже уходим!
Простившись с гостеприимными
хозяевами-учёными и прочим персоналом, мы с Машей, в сопровождении
охраны и бессменного барона Елизарова, прошли на выход в шлюз. Одна
дверь. Вторая. И вот в длинном гараже ждут нас четыре гусеничных
вездехода всё с теми же свинцовыми пластинами на днище и на
корпусе. Охрана распахнула бронедверь, и я галантно подал руку
жене.
Императрица, не без моей помощи,
вошла внутрь и заняла своё место. Да, высокая, пусть и стройная,
женщина в массивной тяжёлой броне – это не самый миниатюрный
вариант космодесантника. Что уж говорить про меня с моими 186
сантиметрами роста, да ещё и в этих вот доспехах. Но, ничего,
разместились. Многочисленные тренировки, набитые шишки и синяки, не
прошли даром. Но всё же надо будет конструкторам сего пепелаца
указать на дверь. В смысле, на её габариты. Есть космодесантники и
помассивнее нас. Да ещё и с вооружением. Так что пусть конструкторы
представят свои соображения.
Тронулись.
С Богом!
Сразу началась тряска. Проклятая
подвеска Кристи, будь она неладна! Неужели нельзя было доставить
сюда новую торсионную универсальную бронеплатформу в конце-то
концов!
Ладно, это я бурчу и вредничаю, хотя
та же Маша морщилась на каждой кочке. Оно и так удовольствие так
себе, а уж в тяжеленом скафандре, так и подавно. Попа будет болеть
несмотря на мягкие сидения. И не только попа.
Разговаривать смысла не было. В
смысле нам с Машей. И ушей лишних хватало, да и шумно было очень. Я
лишь прокричал ей: