Гаттак благоговейно смотрел на портрет Бора и ему казалось,
будто сам он сейчас читает ему текст священного писания:
«Во главе всего стояла кучка предателей человечества. Демоны
единства, демоны глобализма, демоны мультикультурного мира. Великий
Бор понимал, что человечество катится к закату. Век, два, может,
полтысячи лет – и на Земле не останется тех, кто хоть как-то
отличался бы от себе подобных. Человечество превратилось бы в
стадо. Одноликое, однотипное стадо, думающее единым сознанием,
следующее единому культурному коду, стремящееся обладать
одинаковыми вещами. Идеальные рабы. И тогда Бор решился на свое
божественное вмешательство и разрушил весь этот мир. Он наслал на
Землю великую кару. Изгнал демонов из мира сего. Уничтожил
миллиарды людей, а тех, кто выжил, Бор раскидал по всей Земле и дал
им наставление плодиться и размножаться во славу свою. И нарек Он
остатки той цивилизации «низшими». Понял Бор, что «низшие» уже не
смогут возродить человеческое семя на Земле. И создал тогда Бор из
плоти своей и крови своей детей своих. И нарек Он детей своих
«высшими». И повелел «высшим» править «низшими». Разделил Он детей
своих на три расы и подарил каждой из них свою землю. И дал Бор
каждой из рас технологии. Вдохнул в умы детей своих дух знания
своего. И разговаривал со многими. И процветали расы. И
размножились они по всей Земле. И «низшие» безропотно служили
им».
Гаттак вздрогнул. Безропотно? Он знал, что на планете есть как
минимум пять зон, где «безропотность» низших вызывала сомнения. А
иначе зачем создавать вооруженные силы, военно-морской и
военно-воздушный флот? Зачем гнать человека в космос и устраивать
там аванпосты? Только ли из-за демонов?
Гаттак сомневался. Бывали в его жизни дни, когда он не понимал
этот мир, и в такие дни он чувствовал себя особенно беззащитным. В
любой момент, в любую секунду мысли, терзавшие его душу, могли
навлечь на него беду. Бор не прощал малодушия, Бор не прощал
инакомыслия. Но самым страшным грехом Бор и его церковь считали
маловерие. Именно этого Гаттак боялся более всего – утратить веру в
Бора, лишиться Его покровительства.
Еще минуту Гаттак усердно повторял слова единой молитвы, чтобы
заглушить в своей голове терзающие его вопросы. Не здесь! Не на
базе! Быть может, в Пустоши он задаст их сам себе. Он будет думать
об этом там. Там, где его мысли и чувства не будут видны Бору. Там,
где Гаттак сам решает свою судьбу. Гаттак молился так истово, что
начал впадать в оцепенение. Это чувство посещало его довольно
редко, в основном в моменты особой душевной слабости. Но никогда
еще он не ощущал присутствия Его – Бора – так остро. Казалось, еще
мгновение – и Бор ответит на его молитву, снизойдет до своего чада
и успокоит своим голосом, утешит своей любовью, вразумит своей
мудростью.