– Говорил же – не хватать! Ты
бессмертная? – утробным голосом, в котором слышался могильный голод
и скрежет зубов, рявкнул Холин, и сквозь кожу на его лице
проступили абрисы черепа, вместо левого глаза зиял провал с тлеющим
в глубине синеватым огоньком. Некромант нечеловечески плавно повел
головой, отвернулся.
– Пока нет, – ошалело проговорила я,
совершенно забыв, что пару секунд назад мои руки были чуть пониже
спины руководителя. Я даже лопату без напоминания подобрала. Хоть и
держала ее теперь у правого плеча обеими руками полотном кверху и
пошла дальше за мастером бочком на подрагивающих ногах. Хотелось бы
думать, что это была дрожь восхищения, но инстинктивно я выбрала
такое положение и расстояние, чтобы в случае чего было удобнее
вломить.
Очередной проход все тянулся и
тянулся. Камня по стенам сделалось больше, стало влажно, пахло
прелью, плесенью, грибами и… да, этот сладковатый душок гниения
органики не спутаешь ни с чем. Няшка Эмильен Нику, проводивший у
нас практическое по степени разложения, самолично изъял у всех
пузырьки с отбивающим нюх зельем, а хитрецов, успевших глотнуть,
пока очередь не дошла, антидотом напоил. А потом два часа на
примерах объяснял, как без алхим-анализа, реактивов и амулетов
определить, сколько времени с момента смерти прошло. По запаху.
Зато после занятия у него значительно поубавилось поклонниц, выжили
самые стойкие.
– Может уже определишься, наконец? –
съязвил Холин, голос был почти нормальный, но оборачиваться он не
стал.
– С чем? – на всякий случай уточнила
я, продолжая держать стратегическую для замаха дистанцию.
– Снова бросишься с объятиями или
быстренько лопатой тюкнешь и сбежишь?
Затылком он видит, что ли? Хотя, если
он сейчас частично в нематериальном мире…
– М-мастер Холин, – я старалась быть
поувереннее, но вышло как вышло, – это боевая трансформация?
– Она самая. Боишься? – Меня снова
осияли потусторонним взором. Бррр.
– Нет, б-благоговею.
– Тогда почему дрожишь?
– З-замерзла, – честно ответила я,
подземельная сырость давно пробралась под одежку, лопаткам было
особенно неуютно.
– Скоро согреешься, – пообещал Холин,
– почти пришли.
Хоть я уже и не держала лопату
навскидку, но прямо смотреть на мастера остерегалась. Костяк
просвечивал сквозь кожу, словно мышцы и сухожилия сделались
полупрозрачными, плечи раздались, а руки стали длиннее и когтистее.
Ухмылка обзавелась внушительным набором клыков. Жутик еще тот. Одно
дело, когда ты точно знаешь, что это нежить или немертвый, то и
воспринимаешь его соответственно, но когда из живого человека тьма
смотрит, хочется подальше отбежать до того, как тебя жрать
начнут.