Трясло так, что я не сразу
сообразил, что нас догонял Патрикеев со своими. Все уже убрали
сабли, а я все сжимал ее, а потом долго не мог попасть в ножны и
делал вид, что замерзла рука.
— Прогневался на нас Бог за
нерадение наше, — мрачно прогудел боярин, — отмаливать надобно.
— Молитвой Кремль не вернешь.
— Без молитвы тоже. Пока же надо ко
князь-Борису, в Тверь, тамо переждем, сил накопим.
— Туда и едем.
— Надо на Тверскую дорогу
сворачивать.
— Я через Волок, — упрямо возразил
я.
— Догонют! Из Звенигорода
перехватят! — жеребец под Патрикеевым играл и переступал точеными
ногами. — А так до Клина разом махнем, там уже тверские земли.
— Сказал же, через Волок. Не перечь,
княже, езжай на Клин с богом.
Патрикеев ожег меня взглядом,
скривил рот, будто говоря «Ну смотри, пожалеешь!» и повел свою
сотню вправо от Черторыя[ii].
А я повернул налево, взмахнул
плеткой и с места поднял Скалу в галоп.
Пока выбирались из посада и
пригородных сел, к нам пристало сотни полторы беглецов —
кремлевской чади, потерявшихся было дружинников, даже несколько
бояр. Конь шел встречь холодному ветру и я, наконец,
успокоился.
За вспольем во главе отряда сам
собой встал прибившийся к нам Федя Пестрый-Палецкий — совсем
молодой воевода родом из князей Стародубских. Несмотря на свои
двадцать три года, он уже успел макнуть носом в грязь самого
Всеволжа. Несколько лет тому назад боярин убедил моих дядьев Андрея
и Константина прекратить погоню за татарами, уведшими полон, а вот
Федор со своим тезкой Добрынским плюнули на приказ и в малой силе
татар настигли, награбленное отбили, полон освободили и вернулись
на Москву героями. Всеволож, конечно, такого унижения не забыл,
оттого Федор сейчас с нами. Ну и к лучшему — командир он от бога,
вон как его сразу слушаются.
Вскоре отряд приобрел подобие
воинской силы — Пестрый организовал дозоры и заставы, регулярную
смену, на ходу произвел ревизию запасов... Ничего, выберемся, будет
у меня главнокомандующий. Бояр согну, чтобы вперед не лезли с
родовитостью да прежними заслугами
Да только сперва выбраться надо.
В Лучинское, как ни спешили,
добрались к вечеру. Федор выслал сторожу, но все порешили, что
ночью погони не будет — даже галицким лошадям нужен роздых после
целого дня суматохи, тем более у Юрия сейчас в Кремле дел полно. А
мы вымотались, потому и решили рискнуть.