Нельзя сказать, что его эти слова совсем уж не задели.
- Мы оба знаем, с чего, - хмуро заметил он.
- Из-за меня?
Вместо ответа он вновь посмотрел ей прямо в глаза.
- Если мои слова для тебя еще что-то значат, поверь мне – он бы
не стал этого делать. Видят боги, забот у него сейчас хватает и без
бородатых, давно заброшенных в старый колодец обид.
- Знаешь, а ты изменилась, - честно говоря, он еле удержался,
чтобы не взять ее руку в свою. По привычке, о которой, как он
думал, давно уже позыбыл. Она этого, впрочем, не заметила.
- А ты, никак, ожидал, что как только вернешься в Киев, на шею
тебе тут же кинется та молоденькая девчонка?
Ждана хотела сказать еще что-то резкое и наверняка донельзя
обидное. Это было видно по ее лицу. Но вместо того лишь глубоко
вздохнула.
- Не знаю, как долго твои люди смогут водить за нос моих
гридней, - Тверд отметил про себя это «моих». Не - «его», - но рано
или поздно кто-то захочет проведать мои покои. Так что давай
разберемся с этим быстрее. Что там было?
Тверд рассказал о покушении быстро и кратко. Как перед
сражением.
- Никто не собирается обвинять боярина Полоза на судилище. Мы
просто удумали проверить всех, кто мог бы пойти на такое. Один из
тех, у кого хоть какой-то повод, но был – твой муж. Нам, кстати,
забыл сказать, с утра купец один дал от ворот поворот. Нанялись к
нему, ударили по рукам, а на пристани наши руки ему вдруг стали не
очень любы. И как только мы вернулись на постоялый двор – стрелок
нас там уже поджидал. Может, это совпадение, а быть может, боярин
какой припугнул, чтобы ничего не сорвалось, торгового человека.
- Вы уезжали из города, - как слабоумному ребенку принялась
втолковывать хозяйка терема. – За какой надобностью ему тебя в
таком случае останавливать?
- Уезжая, могу и вернуться. А со стрелой меж глаз – вряд ли.
- Хорошо, - она махнула рукой так, словно отпускала от себя
нерадивого челядина. – Ежели тебе от того станет легче, и ты больше
не станешь из-за этого лазить в мои окна, я все узнаю. Как ты там
говоришь? Самострел? Степная шапка по самые глаза? Хорошо. А теперь
- иди. И надеюсь, ты уйдешь так, что потом по Киеву не пойдут
разговоры, будто к женке княжьего ближника кто-то по ночам в окна
лазит.
Тверд не стал упоминать о Хвате и его не всегда надежном
языке.
Ливень уже выплеснул на землю всю свою первоначальную ярь, и
теперь по крышам притулившихся в округе построек мирно лениво
барабанил мелкий дождик.