Веду бровями. Я такое радужное не надену даже под дулом
пистолета. Даже если это будут мои единственные носки. Уж лучше
босиком, чем так позориться.
— Вот спасибо, — выцеживаю бабуле и прячу это недоразумение в
карман куртки.
— Ну мы побежали, а то скоро представление начнется! — Машет она
мне на прощание и тянет пацана в раздевалку, куда суетливые
родители с детьми вливаются одной плотной жужжащей массой.
Я примерно понимаю, почему Марина сама не захотела вести сына на
утренник, спихнула все на бабулю и без условий согласилась сегодня
отработать полный день. В этом хаосе через десять минут черепок
лопнет. Не дожидаясь, пока это произойдет со мной, выметаюсь на
улицу.
Суровая девочка уже не кричит. Сидит на ступеньках прямо в
снегу, уткнувшись лбом в острые коленки и тихонько всхлипывая.
Мне надо бы последовать ее совету — идти куда шел, но жалко ее
становится. Вспоминаю себя в этом возрасте. Как дурак ждал отца на
утреннике к двадцать третьему февраля, мастерил аппликации, рисовал
открытки, а он то в командировке, то на совещании, то на
праздничном мероприятии у какой-нибудь шишки. Паршиво было
чувствовать себя сиротой при живом папаше.
— Тебя как звать? — спрашиваю у этой плаксы.
— Елка, — отвечает со всхлипом, даже не подняв лица.
— Символично… А по-настоящему?
Утерев носик тыльной стороной ладони, поднимает заплаканные
глазки. Большие-большие. Ярко-голубые. Шмыгает носом и говорит:
— Это мое настоящее имя.
— А я Майк, — представляюсь ей. — Ты бы не сидела тут.
Простудишься. Где твоя мама?
— Ей до меня нет дела, — дует она губки, вставая с крыльца и
отряхивая попу от снега. — Она всегда все только обещает. И папу, и
успеть прилететь из командировки.
— Вряд ли она прилетит в такую погоду. Все рейсы задержаны.
— А вы чей папа? — резво интересуется она, вытерев с щек дорожки
от слез.
— Я? Да ничей, слава богу.
Ее глазки вдруг становятся еще больше. В них загорается какой-то
преступный азарт.
— А притворитесь моим папой, —
деловым тоном предлагает мне эта
шестилетняя бизнесвумен. — Я вам заплачу. — Достает из
кармана курточки смятую сторублевую купюру и несколько монет. —
Отдам все, что у меня есть.
Я усмехаюсь. Настолько «выгодное» предложение я еще ни от кого
не получал.
— А твоя мама симпатичная? —
спрашиваю в шутку.
Восприняв мой вопрос всерьез, она
находит в галерее своего мобильника нужный снимок и показывает
мне: