— Да, красотой природа ее не обделила.
— Точняк, — соглашаюсь, мельком глянув на взрослую копию этой
малявки. — Но боюсь, она меня не так поймет. А мне проблемы не
нужны.
— Да ее нет в городе. Мне надо-то на часок. Чтобы эти придурки,
— указывает на парадные двери, — перестали надо мной ржать. У всех
тут мамы, папы, бабушки, дедушки, а у меня никого. Опять!
Черт, сочувствую мелкой. Смотрю на часы. В принципе, время до
обеда у меня есть. Успею не только их нелепый спектакль посмотреть,
но и похавать. Хотя не факт, что партнеры вообще не перенесут
встречу на январь. Кому захочется в такую бурю двести километров
мотать?
— Окей! — киваю мелкой, и она тут же бросается ко мне.
Прижимается крепко-крепко, что есть сил. Пытается обхватить меня
своими ручонками. И демонстративно громко «радуется»:
— Папочка, как же я рада, что ты ко мне приехал!
— Я так рад, что ты согласилась, — счастливо улыбается
Даниил.
Мы знакомы всего восемь месяцев, но события развивались так
стремительно, что я ожидала чего-то подобного.
Смотрю на кольцо на своем пальце и начинаю представлять нашу
дальнейшую совместную жизнь. Притираться друг к другу придется
долго. Он общается с неодушевленными предметами вроде своего
робота-пылесоса, а у меня дочь.
— Дань, я должна рассказать тебе кое о чем. Точнее, о ком.
— У тебя есть ребенок, — вдруг выдает он, заставив меня оторвать
внимание от кольца.
Его темные глаза-оливки пристально смотрят на меня, а губы в
окружении аккуратной щетины формируют милейшую улыбку. Примерно так
улыбалась моя тетя, когда я призналась ей, что беременна.
— Как ты догадался?
— Когда долго носишь обручальное кольцо, остается след на
пальце. У тебя его нет. Но ты настойчиво отказывалась показывать
мне свой дом. Всегда, когда я приезжал к тебе, мы встречались в
отеле. А еще ты украдкой воркуешь с кем-то по телефону. Кого может
так прятать молодая незамужняя женщина, если не ребенка?
Даниил говорит без давления. С пониманием. Из-за чего я
облегченно улыбаюсь.
— Да.
— Кто? Сын или дочь?
— Доченька. Елка.
— Елка? — хохотнув, переспрашивает он.
— Елина.
— Впервые слышу такое имя.
— Греческое. Редкое. Бабушка хотела назвать Прасковьей. Но мой
вариант победил, — весело вспоминаю о той жаркой дискуссии, когда
меня только-только выписали из роддома. — Ей уже шесть. В следующем
году пойдет в первый класс. Сегодня у нее последний новогодний
утренник в детском саду, а я застряла тут. Она возненавидит меня, —
тяжко вздыхаю, представив, как больно сейчас моей девочке.