— Вы, простите, кто? — Передо мной из ниоткуда появляется
любопытное чудище с накладным крючковатым носом.
— Это мой папа! — хвастается Елка, прижимаясь ко мне.
Кладу ладонь на ее плечико и рисую на лице подобие улыбки.
— Папу-у-уля! — Малявка превращается в пиявку ради
правдоподобности нашего родства.
— Приятно познакомиться, — отвечает чудище. — Проходите скорее в
раздевалку. Через пять минут начнется представление.
Оно растворяется в толпе, а мы продолжаем движение вглубь
заснеженных курток, шуб и дубленок.
— Кто это был? — интересуюсь у Елки.
— Наша надзирательница.
— Ты хотела сказать — воспитательница?
— Ах, если бы! — Картинно всплескивает она свободной
ручонкой.
Надеюсь, у нее главная роль. Такому таланту грех пропадать.
Мне снова звонит Полина. Я отпускаю Елкину ручку.
— Разденься сама.
Она тормозит и обидчиво куксится:
— Ты должен мне помочь. Ты же мой папа. Хочешь, чтобы все
решили, будто ты меня совсем не любишь?
Наклоняюсь к ней.
— Людям в твоем возрасте пора бы уметь переодеваться
самостоятельно. Смешно, это когда тебе в шесть лет мама сопельки
вытирает.
Мы с ней одновременно смотрим на мальчишку рядом, которому мать
усердно трет нос, приговаривая: «Ты ж мой сладенький». Он вдруг
замирает, таращится на нас и через секунду отворачивается от
матери.
— Мам, я уже не маленький! — фыркает, сообразив, в чей огород
был брошен камень.
— Хм… — размышляет Елка, указательным пальчиком барабаня по
своему подбородку. — Ты прав. Папуля.
Если она с такой периодичностью будет называть меня папулей, то
я вживусь в роль.
— Вы что, только что унизили моего сыночку? — взрывается
мамашка.
Смотрю на платок в ее руках и усмехаюсь:
— Да куда еще унизительнее? Вы мужика из него хотите вырастить
или комнатное растение?
— Молодой человек, не смейте указывать мне, как воспитывать
сыночку. Еще одно оскорбление — и встретимся в суде!
Чудненько! Всяких личностей встречал в бизнесе, но настолько
упоротых еще ни разу. И ведь баба дура реально заяву накатает.
— Можете не отвлекаться, — киваю ей на платок. — Продолжайте. —
Принимаю звонок и подношу мобильник к уху, пока Елка вылезает из
своей курточки и сапожек, запихивая их в узкий шкафчик. — Поль, ну
что опять? — начинаю психовать.
— Поправь тон, Майк! Ты, между прочим, опозорил меня перед всеми
подругами. Мне пришлось объясняться, что мы остаемся на Новый год
дома из-за непогоды. Но в начале января ты свозишь меня на море! —
выдает в приказном порядке.