— Поднимись! — велел неизвестный
Тейвил подумал, что и ответить-то не способен, не то что
подняться, однако неожиданно в него хлынул прилив сил. Он
повернулся набок, встал сначала на четвереньки, потом выпрямился.
Ричард Тейвил снова попытался посмотреть в глаза тому, чей голос
проникал так глубоко в него, но не мог поднять взгляд до его
лица.
— Преклони колено!
Ричард вдруг осознал, что если повинуется, то сделает не просто
несколько движений, он совершит нечто непоправимое. Дороги назад не
будет!
Тейвил медлил. Мгновения превратились в вечность.
— Ты Дьявол! — прорвалось сквозь отчаянье лейтенанта.
Над поляной зазвучал смех.
— Ты мертв, а душа обречена на посмертие в оболочке нежити. Или
же я дам тебе новую жизнь и сохраню ее в этом теле. Пока будешь
жить, твоя душа будет с тобой. Ты будешь жить, пожирая чужие души,
и ты сможешь жить вечность! Но твоя душа отныне обретет мою власть!
Однако я не Дьявол!
Лейтенант смотрел широко раскрытыми глазами на указующий в него
перст, и он знал, что сейчас слышит правду. Он склонился, он сделал
свой выбор.
— Прими же меня, Низверженного! Облеки себя в Бездушного!
— Принимаю.
Ричард Тейвил поднял взор и теперь он увидел его! Первого творца
Орнора.
Того, кто создал этот мир. Того, кого низвергли старые забытые
боги! Того, кого превратили в смертного и изгнали из Орнора.
Первая жизнь этого мира вернулась.
Из ярко-синих, без белков, глаз Низверженного в глаза Тейвила
ударили два энергетических потока. Извивающиеся молнии! Три удара
сердца, и они исчезли.
— Встань, Бездушный.
Тот, кто был раньше Ричардом Тейвилом, повиновался. Он моргнул.
Под веками — черные белки без зрачков. Снова моргнул, и человечьи
глаза вернулись. Его облик не должен отличаться от людского.
Сила переполняла его! Новая, никогда ранее не
принадлежавшая ему сила! Отныне он мог многое. Такое, что
недоступно обычным людям и нелюдям! Он посмотрел на великана! Да!
Он с легкостью разорвал бы Стража на части.
И тот, кто раньше был Ричардом Тейвилом, ощущал невероятную
пустоту внутри.
— Бездушный! Ты голоден?
— Да, Отец мира.
— Утоли голод. Твоей первой душой!
Бездушный обернулся к Генриху фон Герингену. Сорвал с имперца
путы, вырвал кляп и потянул к себе. Изо рта того, кто еще недавно
был человеком, торчали клыки, очи снова залила чернота.