Страна, полная магии, мечта для
любого мага, тем более, для невесть как попавшего в школу рожанина.
Клан, где все можно, где нет запретов, магический талант ценится
гораздо важнее, чем кровь архана, а сила пронзает каждую травинку,
каждый солнечный лучик… одним глазком бы увидеть, вдохнуть бы
полной грудью благодатную силу, а потом и умереть не
страшно…
Как же далеки те мечты оказались от
правды. И как же хотелось теперь обратно в Кассию, которая когда-то
казалось чужой и беспощадной.
Ночь длилась и длилась, бесконечно.
Вновь заплакала за стенами буря, ворочался на кровати Рэми,
царапались в плотно задвинутые ставни колючие ветви, и неохотно
пожирал огонь дрова в камине. Лиин уже измучился защищать архана от
кошмаров, когда замок, наконец-то, начал просыпаться. Засмеялся
кто-то пьяно, женский голос томно ответил чужому смеху, и все
погрузилось в густой туман: сам того не заметив Лиин заснул.
Проснулся он, когда уже было совсем
светло, разбитым и еще больше уставшим. Бросил взгляд на кровать
архана и обомлел: Рэми там не было, и Лиин не мог найти его своей
силой. Он помнил эту пустоту внутри, так хорошо помнил…
– Боги, что я натворил? Только бы он
жил, только бы он жил!
– Что здесь происходит?
Что происходит? Лиин с трудом сдержал
волну гнева. Рэми простил своего принца, а хариб не мог... и,
наверное, никогда не сможет. Но за неповиновение или непочтение
наследнику, Лиина могли наказать... и архану это совсем не
понравится.
И потому Лиин усмирил в себе гнев,
поправил целостность щитов, поклонился наследному принцу Кассии и
мысленно выругал себя за мимолетную слабость. Возможно, Рэми сам
закрылся, возможно, дал харибу отдохнуть. Архан ведь заботлив…
слишком заботлив. А Лиин усомнился, подвел, не успел убраться в
тень от цепкого взгляда Мираниса. И теперь хлопоты могут быть у
архана.
Буря вновь ударила в стены, отблеск
огня в камине лизнул бледные щеки принца, и Мир холодно
спросил:
– Где мой телохранитель?
– Я не знаю, мой принц, – честно
ответил Лиин, но по глазах принца понял, что ему не поверили.
Впрочем, пусть себе не верят.
Главное, что пока он мил и почтителен, его не тронут. Не
посмеют.
– Не знаешь, значит? – переспросил
стоявший за спиной Мираниса Кадм, без церемоний взял Лиина за
подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. Контакт с его силой
был быстрый и болезненный. Покачнувшись, Лиин понял, что его
отпустили и успел еще заметить тень беспокойства в глазах
телохранителя.