За окном что-то отчетливо грохнуло, будто кто-то уронил тяжелый предмет, и взгляд Павла устремился в иллюминатор.
– Как ты выбралась, жирная засранка? – чуть слышно промолвил он, чувствуя, как страх мириадами ледяных игл проникает под кожу, заставляя деревенеть тело. Он с трудом сделал два шага вперед. – Как?!
Оказавшись у иллюминатора, Павел осторожно приблизил лицо к стеклу. Снаружи чернела глубокая безлунная ночь.
«Я не буду искать ее сейчас, – решил он. – Она хоть и ранена, все равно может быть опасной»
Да.
Именно так. Он закроет дверь, придвинув к ней стол, и сядет на диван, держа в руке нож. И в этот раз он не уснет.
– Пася, – прошептали сзади, и он едва не обмочился от ужаса.
Сильные руки вцепились в его плечи, развернув на сто восемьдесят градусов.
Веста ухмылялась, разбитое лицо, покрытое бурой коркой заиндевевшей крови, смахивало на маску смерти.
– Доброе утро, Пася, – ощерилась она в ухмылке. Стальные пальцы впились в кожу мужчины, и он закричал, роняя нож.
– Ты умеешь хранить тайны, Пася? – хрипло спросила Веста. Она прижала Павла к стенке, словно он был тряпичной куклой, приблизив к нему свое изуродованное лицо. – Умеешь? Пришло время!
Она захохотала, обдавая его смрадом гниющей плоти и…
* * *
Где-то посреди Тихого океана,
7 февраля 2017 года, 4:28.
… он сел на диване, задыхаясь от застрявшего в глотке хрипа.
«Сон. Всего-навсего сон, черт меня раздери…»
Внутри было душно, и кожа мужчины блестела от пота в предрассветных сумерках.
Взгляд Павла метнулся в угол каюты – туда, где должна была лежать связанная Веста.
Он облегченно вздохнул, разглядев знакомые очертания рыхлой туши супруги. Спрыгнув с дивана, Павел включил свет. Судя по засохшим разводам крови, ночью она все же пришла в себя и подползла вплотную к стенке. Ее круглая голова свесилась на грудь, с разбитых губ тянулась клейко-розовая нить слюны.
– Жива, – выдохнул Павел, сам не зная, радоваться ему или плакать по данному поводу.
С опаской приблизившись к Весте, он внимательно осмотрел ее связанные запястья. И без того толстые руки его жены распухли еще больше, приобретя синюшно-багровый цвет, и Павел подумал, что еще немного, и у нее начнется некроз. Если он хочет, чтобы она осталась жива (по крайней мере, хоть какое-то время), необходимо ослабить путы. Как и на ногах.