Между делом он мельком взглянул на разбитую голову Весты. Волосы вокруг раны заскорузли и почернели от крови.
– Ты сама во всем виновата, – проскрипел Павел.
Вернулся к столику, и, взяв спутниковый телефон, с силой вдавил кнопку вызова самого последнего абонента в списке набранных – Багра. Нескончаемые гудки были похожи на капли сиропа, они сочились так же тягуче-медленно. Наконец в трубке послышлось хлесткое:
– Ну?
– Багор, она здесь, в каюте. Я приложил ее по черепу. Тут все в крови, – прерывисто дыша, заговорил Павел. – Она тут неожиданно очнулась, и мне пришлось…
– Я сейчас не могу говорить, – перебил его Багор. – У тебя все под контролем?
– Пока да. Послушай, время в обрез. В любую минуту…
Закончить фразу Павел не успел, так Багор вновь прервал его:
– Я занимаюсь твоей проблемой. Жди, я наберу тебя.
– Нет, подожди, не отключайся! – воскликнул Павел, но связь уже оборвалась.
– Паскуда, – в ярости сплюнул Павел. Его трясло от злости. Неужели этот урод не догадывается, в какую передрягу он угодил?! Похоже, нет. Или ему просто насрать на все?!
Впрочем, Павел также был вынужден признать – в том, что произошло, есть и его доля вины. Не нужно было этой спешки вчера, не было никакой необходимости подсыпать Весте снотворное. Следовало бы оставить все как есть, утром голова работает лучше. Возможно, ему и удалось бы уговорить толстуху вернуться в Хантли.
«Ну да, – угрюмо подумал он. – Вот только если бы я все оставил – как есть, она снова потащила бы меня в постель. И тогда меня уж точно вырвало бы…»
Нетвердой походкой Павел вышел наружу. Первые лучи пробуждающегося солнца медленно окрашивали небо золотистой акварелью, над головой надсадно верещали чайки, потное лицо обдувал соленый ветер. Он поежился.
– Багор – дерьмо, – вдруг вырвалось у него непроизвольно.
Задрав голову в небо, Павел погрозил кулаком кружившимся чайкам:
– Вы слышали?! Багор дерьмо!!!
Чайки продолжали визгливо перекликаться, словно что-то не поделили, и им явно не было дела до какого-то там Багра. Впрочем, как и до Павла, который стоял на палубе и с упорством параноика потрясал в воздухе кулаком.
Наконец он немного успокоился.
«А ведь он запросто может кинуть меня», – подумал мужчина, стуча зубами от холода. Кожа уже покрылась пупырышками, однако Павел намеренно не возвращался в каюту. Колючий промозглый ветер быстро прочищал мозги, и здесь, на палубе, думалось куда легче, нежели в провонявшей кровью и потом каюте.