Алукард и Первый Метаморф - страница 2
Яркий свет резанул по глазам! И боль! Она словно ждала этого момента, чтобы раскаленной иглой снова впиться в переносицу и набатом врезать по вискам. Однако прежде, чем заслезившиеся глаза сами собой закрылись, смог уловить главное: холеными, волосатыми руками бизнесмена, ученого и мецената с его безупречно обработанными ногтями тут и не пахло. Жилистые, мозолистые пятерни с въевшимися следами машинного масла и окалины. Хоть какая-то определенность, однако, успокоила. Сразу пришла утешительная мысль: «значит молодой, проживу подольше».
- О! Кажись, наш стукнутый очнулся! – послышался возглас совсем рядом. – Гля, как руками дергает!.
Попытался взглянуть на мир еще раз. Повторно это далось куда легче. Сквозь щелочки глаз свет еще резал глаза, но уже почти терпимо, да и головная боль как-то отодвинулась на третий план, смытая новизной впечатлений. Огляделся, насколько позволяло лежачее положение. Да, это вам не Рио-де-Жанейро! Дощатый, грубо побеленный потолок, одеяло ветхое и вытертое, с небелёным полотнищем вместо пододеяльника, непривычно грубым наощупь. Зато на дальней стене в верхней её части натянули транспаранты: «Вставай Товарищ с койки! Вперед – к новой жизни!», и чуть ниже: «В стране где здоровье твоё берегут. И легок. И радостен пролетарский наш труд!». Палата же (а ничем другим помещение, сплошь заставленное кроватями с лежащими на них людьми, быть не может) человек на десять-пятнадцать. И сосед, кудлатый седой старикан с окладистой бородой, как у Карла Маркса, нависающий надо мной с изучающим взглядом.
- С возвращением тебя, паря!
- Что со мной? Где я? – Извечные вопросы.
- Известно где. В заводской больничке, – принялся разъяснять текущее положение дел словоохотливый старик. – Тебя часа два как принесли. Сказали, авария в кузнечном цеху. Неужто не помнишь?
- Смутно, – вроде, и в самом деле начал припоминать, как наш старший мастер, Трофимыч, с брюзжанием и такой-то матерью что-то подправлял в механизме заевшего парового молота. А потом грохот, свист пара и… уже в больничке лежу.
Долго разлеживаться не дали. Очевидно, доктору кто-то сообщил, что новый пациент очнулся. Эскулап появившийся в сопровождении парня и девушки в белых халатах (то ли санитары, то ли интерны), сразу как пришёл – положил ладонь мне на солнечное сплетение. От руки по телу словно мурашки расползаться стали.