Казалось бы стрелки могли переломить
ход сражения, но лучники не могли пробить доспехи гвардейцев, а
арбалетчикам требовалось видеть цель, чего в условиях полного
окружения было не добиться. Да и арбалеты у имперцев были лишь
немногим мощнее луков, а вести стрельбу с десяти шагов возможности
не было.
Командующий армии вторжения был не в
восторге от размена два к одному. Но поделать с этим ничего не мог.
К тому же, зная повадки наследного принца, опытный офицер, понимал,
что тот сейчас ведёт ополчение на штурм, желая присвоить себе
победу, а заодно лишить своих недругов шанса указать на его вину в
потере рудника и части земель на границе империи.
Мало того, сейчас уже самому
командующему требовалось идеальное объяснение причин оставления
лагеря. Мало было победить самому, нужна была ещё и победа
наследного принца. И даже если последняя не обрадовала бы
командующего, но хотя бы послужила доказательством правильности
решения.
Первой неожиданностью стало то, что
дозор доложил об промчавшемся в сторону границы отряде принца.
Командующий даже представить себе не мог причин, по которым этот
высокомерный индюк мог бежать из укреплённого лагеря, но явно эти
причины были. И потому опытный военачальник сформировал из трёх
тысяч бойцов заградительный отряд, который должен был не допустить
прорыва к окружённым гвардейцам.
И тут произошло то, чего никто из
тактиков империи не мог предсказать: на равнину вырвался крупный
отряд гвардии Готора, сопровождаемый сильными магами. Откуда взялся
настолько крупный отряд кавалерии на этом участке границы для
командующего имперцев осталось загадкой. Более двух тысяч всадников
в связке с десятками магов сами по себе куда опаснее, чем
пятитысячный отряд гвардейцев. К тому же, в данный момент коннице
Готора имперцам противопоставить было нечего.
Маги обрушили десятки заклинаний на
заслон имперцев, доказав, что они в самом деле достойны называться
лучшими в Королевстве. Огненные шары, молнии в сочетание с
ураганным ветром разрушили плотный строй, позволив кавалерии
ворваться в бреши и опрокинуть преградившую им путь пехоту. Однако
это было лишь началом. Гвардия не стала добивать разрозненные
группы пехоты, а устремилась на выручку к своим товарищам.
Теперь уже имперцы оказались на
грани гибели, ведь у них не было ни единого шанса отступить из-за
снующей вокруг кавалерии. Вот только кровавая бойня не устраивала
ни одного из военачальников, а потому командир гвардии Готора при
помощи сигнального рожка вызвал имперцев на переговоры. Отклик
пришёл незамедлительно, что само по себе говорило об осознании
командиром армии вторжения той ситуации, в которой он и его люди
оказались.