– Клянусь говорить правду, – сказал я. – И не врать откровенно и
намеренно. Оставляю за собой право умолчать о тех вещах, которые
касаются только меня или людей, которые были бы против
разглашения.
Неплохо выразился, похвалил я себя мысленно. Сердце все же
застучало быстрее, словно я сидел перед судом присяжных и клялся
говорить “правду, только правду и ничего, кроме правды”.
– И я клянусь, – вторил мне Витька. – И тоже оставляю за собой
то же самое право промолчать. Но намеренно и откровенно врать не
буду.
Впереди зашелестели беззвучные голоса.
– Хорошо, – сказала Марья. – Мы согласны с вашей формулировкой.
Итак, начинайте.
И я начал.
В последнее время натренировался в краткой и сжатой манере
пересказывать все пережитое за последние несколько месяцев
субъективной жизни. В этот раз уместился в десять минут.
Поведал о том, как сбежал из Вечной Сиберии, тете Вере,
Решетникове, Отщепенцах (в самых общих чертах) и Республике
Росс.
Умолчал о Скучном мире, Кире, Детях Морока, ведунстве, допартах,
Иве и возвращении из Скучного мира после необыкновенного
воскрешения.
Согласно моей повести выходило, что мы с Витькой просто приехали
на машине обратно в Вечную Сиберию. Прежде чем мусоровоз взорвался
из-за заложенной Решетниковым бомбы, мы с Витькой успели отбежать
на безопасное расстояние. Потом спрятались в укромном месте, потому
что явились Модераторы. А еще чуть позже попались в лапы Гужу и
Маю.
Был риск, что Гуж и Май наблюдали мое прибытие и взрыв с самого
начала. Тогда они поймали бы меня на лжи – никакого Витьки рядом не
было. Или же они могли спалить нас, когда мы приближались к месту
взрыва.
Но Гуж не подавал голоса.
– Решетников – сумасшедший с манией величия, – объявила Марья,
когда я замолк. – Но хитрый сумасшедший. Он шпионит для россов,
выведывает разные несущественные мелочи, которые позволяют россам
выгодно продавать свои технологии Детинцу. Поэтому старику дают
кое-что из росских игрушек... Мы не думаем, что россы связывались
бы с ним, если бы не северная легенда. То, что он соорудил бомбу,
которая так глупо взорвалась вдали от города и башни, подтверждает
факт его безумия.
– О какой северной легенде речь? – спросил я.
– Вы не слышали? – удивилась Марья. – Все сиберийцы в Князьграде
знают ее. Возможно, южные Посады не так суеверны, хотя... Короче
говоря, это легенда о Повелителе Поганого поля.